РОССИЯНЕ В АЗИИ (Литературно-исторический ежегодник. Торонто, 1994 – 1997, N-'N-'1)

01-01-1998

Vadim Kreid      Дальневосточная тема ("Русский Китай", эмиграция в Харбине и в Шанхае) в течение многих лет была последовательно представлена в "Новом Журнале". С шестидесятых годов в НЖ печатался поэт Валерий Перелешин. Им же опубликована неизвестная поэма Арсения Несмелова. Представлены были стихи Михаила Волина, Марии Волковой, Наталии Резниковой, проза бывших харбинцев и шанхайцев – М. Волина, П. Лапикена, И. Грэм и др. На страницах НЖ увидели свет мемуары дальневосточников: И. Ильин "Советская армия в Харбине"- И. Гапанович "На юге Китая в годы войны"- Н. Резниковой "В русском Харбине"- и кроме того – философское письмо Устрялова, статьи Лапикена и Перелешина, многочисленные рецензии на книги дальневосточников. Добавлю к этому беглому перечню публикации последних лет – Э. Штейна, и др. Собранные воедино все эти рассказы и стихи, мемуары и очерки, статьи и заметки могли бы составить большой тематический том.

Именно такое издание, целиком замкнутое на жизни россиян в Азии, теперь осуществлено благодаря инициативе и усилиям профессора Торонтского университета Ольги Бакич. С названными новожурнальными публикациями ежегодник Бакич в чем-то смыкается тематически. Цель ежегодника – раскрытие творческого и документального наследия не всего Зарубежья, а только азиатской эмиграции. Читателя, решившего познакомиться с этими четырьмя вместительными томами, сразу же привлекает богатство их содержания: проза и стихи дальневосточников, мемуары, раздел, посвященный изобразительному искусству, статьи современных специалистов, архивные находки, библиографические обзоры. Можно смотреть на эти сотни страниц (всего же их в четырех выпусках около 1200) только как на коллекцию исторических материалов. Взгляд в чем-то оправданный. Однако в любом случае эти ежегодники – сокровище для исследователя.

В выпусках 1 и 4 напечатаны воспоминания прозаика, поэта, журналистки Ю. В. Крузенштерн-Петерец. Работать над ними она начала в семидесятые годы. После ее смерти воспоминания хранились у поэтессы Марии Визи в Сан-Франциско. Предком Юстины Владимировны по отцовской линии был знаменитый адмирал И. Ф. Крузенштерн, некогда побывавший в Америке и представленный Джорджу Вашингтону. Ее отец – участник боксерской кампании – после русско-японской войны переехал с семьей в Маньчжурию. Таким образом эти воспоминания относятся к числу наиболее ранних заметок о Харбине. Они восходят к 1906 г. Крузенштерн-Петерец с детства оказалась свидетельницей роста этого уникального губернского города без губернии, "счастливой Хорватии", как в шутку называли Харбин, процветавший под управлением генерала Хорвата. Харбин – "первая настоящая любовь, остальное было уже наносным", – пишет Крузенштерн-Петерец. Перед нами проходят разнообразные лики Харбина – город железнодорожников, город военных, "заамурцев", коммерческое училище, театр, городские балы, повседневный быт. "Жили спокойно, сытно, дешево, никуда не торопились. На службу шли к девяти, пешочком для моциона..." Юбилейный 1912-ый – столетие Отечественной войны, юбилейный 1913-ый – триста лет династии Романовых, 1914-ый – "германская война", как тогда называли первую мировую, 1915-ый – гибель отца в Брусиловском прорыве. Поступь Российской истории, ее шаги, отчетливо слышные в отдаленном от империи кипучем Харбине. Но вот начало конца убийство Распутина "Ужo будет им за это", – говорит про "господ" харбинский извозчик, видя в Распутине заступника перед царем. Государь отрекся. И генерал Хорват, получивший телеграмму об отречении, не веря своим глазам, прячет ее от жителей. Но среди горожан уже ползет слух: обвинена в измене Государыня. Проходит время, Харбин наводнен беженцами, начинается новая страница истории города. В воспоминаниях Крузенштерн-Петерец представлена и небольшая, но внушительная портретная галерея: вот адмирал Колчак, приехавший в 1918 г. в Харбин- вот сибирский министр, профессор, сменовеховский идеолог Устрялов, далее – эсер Яковлев, скрывавшийся в Маньчжурии после того, как выдал красным Колчака... Будем ждать продолжения этих мемуаров: напечатаны они еще не полностью.

Первый выпуск ежегодника открывается ранее не публиковавшимися стихотворениями Перелешина, наиболее плодовитого поэта азиатской диаспоры. При его жизни вышло тринадцать поэтических сборников, художественные переводы, огромная "Поэма без предмета", написанная оне
гинской строфой – без профанации, напротив, с тонкостью и блеском. Добавим сюда же "Два полустанка", теперь уже ставшие классикой дальневосточной мемуаристики. Перелешин умер в 1992 г. в Бразилии, прожив там ровно половину жизни. Бразилию называл он "третьей родиной" (т. е. после России, где прошло раннее детство, и после 33 лет в Китае, откуда вынужден был уехать и повторить путь бесправного эмигранта). Как бы ни относиться к его стихам, не признать в них мастерства абсолютно невозможно.
Эти стихи изысканные, но пестрые, легкие, но пластичные, скользящие, но четкие. Достоинств в них много. Обратившись к ним, задумываешься, кто же еще из русских стихотворцев второй половины ХХ достиг умения столь же свободно подчинить форму своей художнической воле. Публикация неизвестных стихотворений Перелешина – заслуга редактора ежегодника "Россияне в Азии". Впрочем, случаются и осечки (похоже, без того вообще не бывает): сонет "Восхождение" к числу непубликовавшихся отнести нельзя, он был давно напечатан в "Новом Журнале" (№ 170, стр. 89).

Еще один поэтический подарок читателям ежегодника – стихи талантливого Леонида Ещина. Теперь это имя ничего не говорит никому, кроме тех, кто интересуется культурой русского Китая. Свой первый сборник "Стихи таежного похода" Ещин выпустил во Владивостоке в 1921 г. Эта 30-страничная книжка – редкость из редкостей, и в № 4 ежегодника сборник Ещина воспроизведен целиком. Хотелось бы увидеть в будущих выпусках переопубликование харбинских и шанхайских поэтических раритетов, которые до сих пор остаются будто замурованными в толще времени. Это – маленькая книжка "Ектенья" (1923) Николая Алла, "Бренные песни" (1943) – единственный сборник Ольги Тельтофт, стихи неистовой Марии Колосовой, или, например, "Отгул" М. Щербакова, или раблезианская и акмеистическая "Поэма еды" Вс. Иванова.

Каждый из выпусков "Россиян в Азии" открывается стихами. В № 3 – это трагический Георгий Гранин: исследование о нем, его проза, а также подборка его стихотворений (более тридцати). Особенно ценно, что некоторые из стихотворений публикуются по автографам, иные же – по харбинской газете "Чураевка", найти которую кажется делом почти немыслимым. В выпуске № 2 напечатана своего рода мини-антология "Русские поэты Китая о Китае и Японии". Тема не случайная. В воспоминаниях не раз говорилось, что русские поэты, жившие в Китае, в большинстве своем китайского языка не знали и, в надежде на скорое возвращение в Россию, жили своими духовными ценностями и заметного интереса к культуре приютившей их страны не проявляли. Это обобщение неверным не назовешь, но, как и в каждом подобном случае, рядом с правилом сосуществуют исключения. В данном же случае исключений оказалось много. К ним принадлежат, кроме широко известных Несмелова, Перелешина, Вс. Иванова, Вертинского, малоизвестные поэты (но нельзя сказать – забытые) Николай Светлов, Александра Паркау, Александр Серебренников, Лидия Хаиндрова, Михаил Спургот, Василий Логинов, Михаил Щербаков, Виктория Янковская, Григорий Сатовский, Алексей Ачаир и Елизавета Рачинская и рядом с ними действительно забьпые Николай Шилов и Евгений Яшнов. О каждом из поэтов, как и принято при составлении антологий, даны биобиблиографические сведения (к сожалению, краткие) и указаны источники публикаций.

Из помещенных в ежегоднике исследований о литературе самое ценное – статья "Художественная литература русского зарубежья в городе Харбине за первые 20 лет (1905 – 1925 гг.). По найденным материалам". Написана она китайским профессором-славистом Дяо Шаохуа. Отправная точка в его разысканиях – общеизвестный факт, что ранний период харбинской литературы практически не попадал в поле зрения исследователей. Иными словами – была ли в Харбине литература до стихов Несмелова и до прозы Байкова? (Кстати сказать, мемуары Николая Байкова напечатаны в последнем выпуске "Россиян в Азии".) Профессор Дяо несколько лет собирал материал, который никому еще в таких подробностях, включая специалистов, не был известен. В том же убеждает и библиография, напечатанная как приложение к статье китайского ученого. Всегда интересно узнать, что же было в начале. Крузенштерн-Петерец в знаменитом своем очерке "Чураевский питомник" (напечатан в 1968 г. в парижском журнале "Возрождение" и с тех пор сотни раз упоминался и цитировался) утверждала, что до 1917 г. в литературном отношении Харбин представлял собой пустыню. Дяо Шаохуа обнаружил первое по времени периодическое издание:
"Харбинский листок ежедневных телеграмм и объявлений", начавший выходить 1 августа 1901 г. Затем были еще газеты "Маньчжурия" и "Молодая Россия", и в них-то, т. е. во всех трех упомянутых, появляются первые русские художественные произведения на маньчжурской земле. Насколько это сейчас известно, первым литературным произведением, изданным в Харбине отдельной книгой, был рассказ некоего Петра Булгакова "Власть лукавого". Первым профессиональным беллетристом в Харбине был Захарий Клиорин. Печатался он не только в многочисленных харбинских газетах, но и в общероссийских столичных журналах "Русское богатство" и "Современный мир". Второй по времени книгой были "Железнодорожные рассказы" (1912) П. И. Антоновича. Понятно, что сборник этот имел краеведческую ценность, т. к. составлен был из рассказов о людях Китайской Восточной железной дороги, на которой строилось харбинское благополучие. Первые стихи, появившиеся в местной периодике, как установил профессор Дяо, относятся к 1906 г. А с 1920 г. харбинская литература входит в полосу интенсивного развития.

0 феноменальном скоплении русских газет и журналов в Маньчжурии профессор Дяо говорит как о явлении крайне редком в истории мировой журналистики. Приведена таблица, цифры в ней действительно удивляют. Только в 1922 г. возникло семнадцать новых журналов, а общее число периодических изданий достигало шестидесяти. Автор статьи разыскал сведения о первых художественных организациях, рассказал о жизни в Харбине известных литераторов (Гусева-Оренбургского, С. Скитальца, Венедикта Марта и др.). Есть и спорные места. Годом смерти Якова Аракина автор считает 1944-ый, правда, помечает эту дату знаком вопроса. Но по воспоминаниям Перелешина известно, что Аракин умер вскоре после того, как в Харбин вошли советские войска, следовательно, это было в конце 1945-го или в 1946 г. Местом рождения Василия Логинова до сих пор считался Екатеринбург – Дяо Шаохуа пишет, что Логинов родился в Москве. Может быть, и так, но этот факт остался не документированным. В целом же статья представляется фундаментальной. Историки литературы будут к ней возвращаться.

0 лучшем дальневосточном поэте Арсении Несмелове после выхода двух собраний его стихотворений, казалось бы, все почти известно. Но читая его переписку (1936 – 1937) с прозаиком, историком и журналистом Петром Балакшиным, открываешь для себя одну за другой неизвестные подробности. Переписка возникла в связи с посланным Несмелову приглашением участвовать в калифорнийском альманахе "Земля Колумба". В одном из писем Несмелов сообщает о себе: "Ругали меня меньше, чем хвалили... Любимое мое занятие – рыбная ловля. Выпиваю. Любимый поэт – Марина Цветаева. Раньше любил Маяковского и еще раньше Сашу Черного... Офицер. Поручик. Начал воевать в 1914 году. Долго жить не думаю. Сейчас работаю над повестью: Рим, первый век". Мы узнаем из писем и о том, что Несмелов при Колчаке был адъютантом коменданта Омска, и о том, что печатался он не только в харбинской периодике, но и в американской газете "Рассвет", а также о том, как сам Несмелов оценивал свою известную "Песню об Уленспигеле": "Мне бы очень хотелось, чтобы вы напечатали эту вещь в "3. К." Ведь на мир идет средневековье, оно уже пришло, и эти стихи нужны, они зазвучат". В "Земле Колумба" эти стихи "не зазвучали". Впервые их напечатали парижские "Русские записки".

Во втором выпуске ежегодника находим цветные вклейки с репродукциями импрессионистических акварелей Ю. В. Смирнова (1903 – 1947). Уроженец Владивостока, гимназию и институт он окончил в Харбине, затем жил в Циндао, в Гонконге, в 1943 г. перебрался в португальскую колонию Макао. За свою жизнь он создал более двухсот архитектурных проектов. Сенат Макао заказал Смирнову серию акварелей, изображающих местный пейзаж и достопримечательности. Насыщенные светом, игрой цветовых оттенков, прозрачные, эмоциональные, эти акварели открывают нам замечательно одаренного художника-эмигранта, совершенно неизвестного в России. Во вступительном слове к одному из выставочных каталогов Смирнова сказано: побьвавшие на его выставке "люди говорили, что никогда раньше не видели таких прекрасных пейзажей. Для всех, кто узнал творчество Смирнова того периода, будь то японцы, португальцы, англичане, китайцы, уроженцы Макао или люди любой другой национальности, эти мирные, привлекательные виды с китайскими джонками... морские и городские пейзажи Макао... все эти полные чувства картины, должно быть, представляли чудесный контраст с жестокостью и уродством, которые военные годы обрушили на человечество".
Сотни тысяч российских граждан, выплеснутых в азиатскую диаспору, их дети и внуки, родившиеся в азиатском Зарубежье, культура, созданная тремя эмигрантскими поколениями – вот круг тем ежегодника "Россияне в Азии". Каждый из его выпусков и все они взятые вместе уже теперь воспринимаются как достижение в деле возвращения исторического, научного и культурного наследия эмиграции.

Комментарии

Добавить изображение