Женский бунт на улице Роз

04-06-2000

Eugeniy Berkovich

Вступление
      В первые дни марта 1943 года в Берлине произошло событие, в которое и сейчас трудно поверить. Несколько тысяч евреев, собранных в пересылочном лагере на улице Роз (Розенштрассе, 2-4) для отправки в лагеря смерти, были отпущены на свободу. Более того, двадцать пять евреев, которых уже депортировали в Освенцим, через две недели были опять возвращены в Берлин и тоже получили свободу. Освобождение заключенных не было результатом тайной операции подпольщиков. Все евреи были освобождены нацистами официально, с выдачей соответствующих справок и удостоверений. Отлаженная машина уничтожения в первый раз дала сбой, приговоренные к смерти жертвы остались жить. Многие из них увидели конец гитлеризма. Некоторые живы еще и сейчас.

Своим освобождением спасенные евреи обязаны нескольким сотням простых берлинцев, в основном женщинам, которые в течение двух недель выходили на Розенштрассе и требовали вернуть им их мужей, отцов и детей. Это был первый и единственный протест немцев против депортации евреев, против расистской политики нацистов. И этот протест увенчался полным успехом. Казавшаяся неумолимой и беспощадной, власть уступила.

Женщины, протестовавшие на улице Роз несмотря на угрозы вооруженных эсэсовцев, проявили истинное мужество и бесстрашие. Немецкие женщины, вышедшие замуж за евреев, прошли длинную цепь испытаний. Долгие годы сопротивлялись они настойчивым попыткам властей добиться их развода. Своей стойкостью они спасали своих супругов - развод означал для евреев немедленную депортацию и неминуемое уничтожение.

Истории спасения евреев на Розенштрассе уникальна и поучительна. Она заставляет задуматься над моральными проблемами, которые не потеряли актуальность и в наши дни.

Подарок фюреру ко дню рождения
      Ранним утром в субботу 27 февраля 1943 года в Берлине началась операция под условным названием "Фабрики", в результате которой Берлин должен был стать "свободным от евреев городом". Эту операцию давно задумал министр пропаганды и руководитель городской организации (гауляйтер) НСДАП Геббельс. Операция должна была стать особым подарком Гитлеру к его пятидесятичетырехлетию 20 апреля 1943 года.

Операция проводилась по тщательно разработанному сценарию. На фабрики и заводы, где на принудительных работах были заняты евреи, неожиданно врывались эсэсовцы и без лишних разговоров загоняли всех евреев в специально подготовленные грузовики. Людям не давали захватить с собой ни еду, ни одежду. Большинство оказывались в грузовиках в рабочих комбинизонах или халатах. Евреев свозили в специальные сборные лагеря, откуда их через несколько дней партиями отправляли в лагеря уничтожения. Операция продолжалась последующие две недели, причем евреев стали забирать не только с рабочих мест. Облавы проводились и в жилых домах. Не спаслись и те евреи, кто случайно оказался болен и не был на работе.

В операции "Фабрики" участвовали отборные части СС, в том числе знаменитый отряд "Адольф Гитлер". Для операции были выделены все имевшиеся в Берлине грузовые автомобили. Разработкой всех деталей руководил специально вызванный из Вены в Берлин по приказу Адольфа Эйхмана известный своей жестокостью к евреям Алоиз Бруннер. Он в свое время за несколько месяцев очистил Вену от евреев, чего никак не удавалось сделать в Берлине его коллегам.

Для оценки описываемых событий важно подчеркнуть, что время постоянных побед немецкой армии на фронтах уже закончилось. 31 января 1943 года под Сталинградом капитулировала 9 армия Паулюса. 300 тысяч немецких солдат оказались в плену. Впервые у многих простых немцев появилось ощущение, что "тотальная война" вовсе не обязательно означает "тотальную победу". Это ощущение еще больше усилилось после сильнейших бомбардировок Берлина, осуществленных британскими Королевскими военно-воздушными силами в ночь с первого на второе марта. В эту ночь на Берлин было сброшено больше бомб, чем за все прошлые бомбардировки вместе взятые. Берлин стоял в огне и руинах. Погибли минимум 500 человек. Тысячи потеряли кров.

Операция против евреев должна была, по мнению Геббельса, поднять моральный дух нации.

Немного еврейской статистики
      Когда национал-социалисты пришли к власти, в Берлине жили, согласно перепи
си населения 16 июня 1933 года, 160 564 человек иудейского вероисповедания. Это составляло примерно треть всех верующих евреев Германии, которых насчитывалось 499 682 человека. К 1939 году это число уменьшилось наполовину: согласно переписи 17 мая 1939 года верующих евреев было 218 007 человек. Кроме этого было еще 19 716 евреев по происхождению, принадлежащих к другим религиям или являвшихся атеистами. Подобной классификации перепись 1933 года еще не знала. Тогда еврей, перешедший в христианство или не исповедующий вообще никакую религию, официальной статистикой евреем не считался.

После печально знаменитой "Хрустальной ночи" 9 ноября 1938 года большая часть евреев эмигрировала из Германии. К эмиграции подталкивали многочисленные запреты и предписания, предельно ограничивавшие евреев в правах и делавших их жизнь почти невыносимой. В период между "Хрустальной ночью" и началом Второй мировой войны 1 сентября 1939 года было опубликовано свыше 200 таких указов, иными словами, каждые полтора дня выходил новый запрет. Евреям запрещалось сидеть на общественных скамейках, еврейским детям - посещать общественные школы, для всех евреев вводились обязательные дополнительные имена Израиль для мужчин и Сара для женщин и так далее, насколько хватало садистской изобретательности нацистских властей.

В "Старом Рейхе", т.е. собственно в Германии, проживало около 68 миллионов человек. Еврейское население составляло очень незначительное меньшинство. Доля евреев в общем населении сократилась с 0,77 процента в 1933 году до 0,35 процента в 1939. В Берлине доля евреев была заметно выше. В 1939 году в столице Рейха проживло 82 457 "евреев по происхождению", что составляло 1,9 процента всего населения.

Берлин как место спасения привлекал многих евреев из провинции. Здесь относительно легко можно было затеряться в городском муравейнике, скрыть свое еврейское происхождение перед соседями и коллегами по работе. В то время, как в маленьких городках после прихода гитлеровцев к власти травля евреев принимала немыслимые размеры, в Берлине евреи могли жить еще сравнительно свободно. Только с введением 19 сентября 1941 года обязательного отличительного знака для евреев - шестиконечной звезды Давида - все резко изменилось. Вскоре (23 октября 1941 года) была окончательно запрещена эмиграция евреев из Германии.

В то время в Германии жили еще 163 696 евреев, полгода спустя, в январе 1942 года, их было уже 131 823, на следующий год, в январе 1943 года, незадолго до операции "Фабрики", их стало 51 257, из которых более половины (27 тысяч) жили в Берлине.

В ходе операции "Фабрики" из Берлина должны были быть депортированы 15 тысяч евреев, которые по планам властей подлежали уничтожению в лагерях смерти. 2 марта 1943 года комендант Освенцима Рудольф Хёсс получил телеграмму от берлинского начальства, в которой сообщалось, что с 1 марта началась отправка в лагерь транспортов с евреями. В телеграмме подчеркивалось, что отправляются около 15 тысяч здоровых и работоспособных евреев, занятых до того на принудительных работах на фабриках и заводах по обеспечению нужд фронта.

Операцию "Фабрики" нацистам не удалось провести в полной тайне. В своем дневнике (запись 11 марта 1943 года) Геббельс жалуется, что минимум четырем тысячам евреев удалось узнать о предстоящей операции и скрыться. Всего в Освенцим было депортировано в период с первого по двенадцатое марта почти восемь тысяч евреев.

Пережили Холокост очень немногие берлинские евреи. Это были, в основном, те, кому удалось уйти в подполье, стать, как они сами себя называли, "подводными лодками" и "не всплывать" до конца войны. Их число оценивается примерно в две тысячи. Кроме того, было еще 5990 евреев, которые до самого освобождения жили в Берлине совершенно легально. Это были, прежде всего, евреи из "привилегированных" смешанных браков и так называемые "защищенные евреи", которых государство по различным причинам освобождало от депортации. Спаслись и те несколько тысяч евреев (по разным оценкам от двух до шести тысяч), которые попали в пересылочный лагерь на Розенштрассе и были освобождены из-за протестов их немецких родственников. Большинство евреев на Розенштрассе принадлежали к смешанным немецко-еврейским семьям. Фашистские власти так до конца и не решили, как к таким семьям относиться.

Арифметика расизма
      Расовая доктрина национал-социалистов была к началу тридцатых го

дов уже достаточно глубоко проработана. Гитлер считал себя крупным теоретиком расизма. Согласно его теории даже несколько капель еврейской крови загразняют "арийскую". В мае 1934 года гауляйтер НСДАП и оберпрезидент провинции Бранденбург писал в газетной статье: "Еврей это тот, кто несет в себе более 10 процентов еврейской крови". Отсюда следовало, что все смешанные браки между евреями и немцами должны быть запрещены.

Уже в партийной программе НСДАП 1920 года в пункте 4 утверждалось, что "гражданином может быть только человек немецкой крови. Ни один еврей не может быть гражданином". Тогда нацистам все казалось ясным. Однако вскоре после прихода к власти они обнаружили, что применить эту схему на практике непросто. Расовое деление было очередной национал-социалистической фикцией. Перед нацистами встал вечный вопрос: "Кого считать евреем?". Или более конкретно: "Насколько еврейским должен быть человек, чтобы считаться евреем?".

Вначале казалось, что решение этой задачи довольно простое. В законе о государственных служащих от 11 апреля 1933 давалось определение еврея, так сказать, "от противного": "Человек не считается арийцем, если он происходит от неарийских, особенно от еврейских, дедушек и бабушек. Достаточно, чтобы один родитель или кто-то из дедушек или бабушек был неарийцем. Это безусловно справедливо, если кто-то из родителей или из дедушек или бабушек исповедывал иудейскую религию". "Неариец" не мог быть государственным служащим. Тот, кто хотел в гитлеровском Рейхе стать госчиновником, должен был представить доказательства своего "арийства".

Уже в этом месте проявилось противоречие расистской теории нацистов и их практики. Чтобы доказать, что дедушки или бабушки были евреями, нужно было ссылаться на их принадлежность к иудаизму. А для нацистов при определении еврея религия не имела значения. Крещеный еврей или еврей-атеист оставался для них евреем.

Логические проблемы расистской теории стали еще отчетливее в Нюрнбергских законах о гражданстве, принятых в сентябре 1935 года. То, что лежало в основе расистской идеологии, оказалось фикцией. Не существовало двух четких множеств - евреев и противостоящих им арийцев. Между ними существовало "размытая зона", в которой расистские теоретики долгие годы безуспешно пытались разобраться. Особенно сложной оказалась проблема "мишлингов", или метисов, - детей смешанных браков. Для них пришлось ввести специальную градацию.

"Еврей на три четверти", т.е. человек, у которого трое из дедушек и бабушек были евреями, считался нацистами "полным евреем". "Полуеврей", у которого двое из дедушек и бабушек были евреями, назывался "мишлингом первой степени" и относился к евреям в двух случаях: либо он был в браке с евреем или еврейкой, либо исповедывал иудаизм. В других случаях он получал права гражданства и пользовался преимуществами арийцев. "Четвертушка еврея", или "мишлинг второй степени", у которого только один дедушка или одна бабушка были евреями, считался немцем по крови и становился гражданином, как и "чистый ариец".


Смешанные браки
      В Германии первой трети двадцатого века еврейская ассимиляция ярко проявлялась в росте количества браков евреев с нееврейскими партнерами. По количеству таких смешанных браков Германия занимала первое место в Европе. Среди заключивших браки в 1904 году 9,3 процента еврейских мужчин и 7,7 процента еврейских женщин выбрали себе супруга, не принадлежавшего еврейской религиозной общине. С 1910 по 1913 год эти числа увеличились, соответственно, до 13,5 и 10,92, а в годы Первой мировой войны еще больше - до 29,86 и 21 процента. В 1933 году эта тенденция, противоречившая идеологии нацистов, еще сохранялась - 44 процента немецких евреев, заключивших брак в этом году, выбрали себе нееврейских супругов. В 1934 году из-за роста антиеврейской пропаганды и усиления преследований евреев это число снизилось до 15 процентов. А с сентября 1935 года Нюрнбергскими законами новые смешанные браки и помолвки "между представителями различных рас" были запрещены.

В 1935 году из примерно 500 тысяч верующих евреев в стране около 35 тысяч жили в смешанных браках. При переписи населения 1939 года, проводившейся по расистским критериям нацизма, на территории "Великого Рейха", т.е. включая Австрию и Судеты, проживали 330 892 "полных евреев" (включая 23 529 христиан еврейского происхождения), 72 738 "мишлингов первой степени" и 42 811 "мишлингов второй степени".

По оценкам историков почти 400 тысяч немцев были связаны с евреями тесными семейными узами - их супруги, дети или внуки считались евреями. Гонения на евреев касались этих немцев непосредственно. Не считаться с мнением такой большой части немецкого общества власти не могли.

Евреи в смешанных браках не были так одиноки перед зловещей властью, как большинство евреев, "непородненных с арийцами". Известны многочисленные примеры того, как арийская родня заступалась за преследуемых родственников-евреев.

Перед началом Второй мировой войны Гитлер ввел новый термин в сложной арифметике расизма. Это определение не было закреплено письменно в законе, но свято учитывалась властями на местах. Фюрер назвал смешанный брак арийца с еврейкой "привилегированным" в отличие от "простого" смешанного брака еврея с немкой. Супруги, состоящие в "привилегированном" смешанном браке, а также их дети освобождались от многих ограничений и запретов, которые накладывались на евреев. В частности, еврей в "привилегированном" браке не должен был носить опознавательный знак - шестиконечную звезду. Напротив, супруги в "простом" смешанном браке фактически приравнивались к евреям - и их выгоняли из квартир в специальные "еврейские дома". Такая судьба постигла, например, знаменитого филолога и писателя Виктора Клемперера, оставившего в своих "Дневниках" неоценимые свидетельства современника. Виктор Клемперер пережил войну благодаря своей арийской жене. В лагере на улице Роз оказались, в основном, евреи из "простых" смешанных браков. Поэтому протестовали против их ареста, в основном, женщины - их немецкие жены.

Смешанные браки немцев и евреев угрожали важной цели нацистов - изолировать евреев от арийцев. Поэтому власти предпринимали все меры, чтобы заставить немцев развестись со своими еврейскими супругами. В ход шли и угрозы, и посулы. Если смешанный брак прекращался, то "еврейская половина" практически мгновенно исчезала - нацисты безбоязненно депортировали жертву в лагерь уничтожения. В тех же случаях, когда наперекор властям смешанный брак сохранялся, расправиться напрямую с евреями власти не решались. Вызвать недовольство даже части немецкого населения означало поколебать одну из важнейших заповедей тоталитаризма - "нерушимое единство партии и народа".

Проблема смешанных браков много раз рассматривалась на совещаниях нацистского руководства. Фашисты не собирались мириться с легальным существованием евреев. Наличие немецкого супруга сводило на нет многие запреты и ограничения, предусмотренные для евреев. Например, евреям запрещалось на территории Третьего Рейха читать любые газеты, кроме специальной "Юдише нахрихтенблатт". Но кто мог запретить немецкому супругу купить или подписаться на немецкую газету?

По принципиальному вопросу уничтожения всех евреев у руководителей Рейха было полное единодушие. Но в отношении евреев в смешанных браках существовали серьезные разногласия между Гиммлером и Геббельсом. Шеф государственной безопасности Гиммлер, его заместитель Гейдрих, Адольф Эйхман и другие настаивали на немедленной и решительной депортации всех евреев, даже если их немецкие супруги не были согласны на развод. Предлагались насильственные разводы, стерилизация супругов, а также совместная депортация немцев и евреев, состоящих в браке. Напротив, Геббельс, а впоследствии и Гитлер склонялись к тому, что возможные акции протеста со стороны немецких родственников евреев крайне нежелательны и опасны. Было решено сначала добиться "окончательного решения еврейского вопроса" в оккупированной Европе, а потом вернуться к проблеме смешанных браков в "старом Рейхе". Это и дало шанс женщинам на Розенштрассе добиться успеха и спасти своих мужей. Но для этого нужно было проявить немалое личное мужество и стойкость.


Сопротивление сердца
      Американский историк Натан Стольцфус назвал протесты женщин против депортации их родственников "сопротивлением сердца". Очень многих женщин заставила выйти на Розенштрассе чувство любви к своим мужьям. Это чувство прошло множество испытаний. И у многих это чувство сохранилось на долгие годы, часто на всю жизнь.Brauns

Супруги Браун до сих пор живут в Берлине. Несколько лет назад они отпраздновали золотую свадьбу. События вокруг Розенштрассе они помнят во всех подробностях.

Урсуле Браун (в то время Кретчер) было в 1943 году 21 год. Она уже пять лет жила вместе с Герхардом Браун, но они еще не были женаты. Их брак мог стать смертельно опасным. Урсула и Герхард были мишлингами. Она - второй степени, он - первой. Познакомились они в 1938 году на свадьбе своих родственников - его брата и ее сестры. Дочка немца-католика и еврейки и сама католичка, Урсула имела все-таки слабую защиту - по закону она могла относиться к "немецкой расе". Брак с "почти полным евреем" Герхардом (отец - еврей, мать - немка) мог эту защиту разрушить. Так произошло с сестрой Урсулы - вместе со своим мужем она погибла в Майданеке в 1942 году.

Когда в феврале 1943 года больного гриппом Герхарда прямо с постели забрали гестаповцы, Урсула, как и тысячи других женщин в те дни в Берлине, бросилась на поиски хоть какой-то информацию о судьбе арестованного. Через некоторое время она оказалась на Розенштрассе, старинной берлинской улице в пяти минутах ходьбы от центральной площади Александрплац. На Розенштрассе стояло большое здание, принадлежавшее когда-то берлинской еврейской общине, а теперь приспособленное фашистами под пересылочный лагерь. Напротив этого здания стояли или прохаживались несколько сотен женщин. Время от времени они громко скандировали: "Верните нам наших мужей!". Здание охраняли вооруженные автоматами эсэсовцы, и Урсула долго не могла избавиться от противного чувства страха. Но любовь была сильнее страха.

Чтобы удостовериться, что Герхард находится внутри, Урсула применила меленькую хитрость. Она подошла к охраннику и попросила сказать ее мужу Герхарду Брауну, чтобы он вернул ей продовольственную карточку. Через несколько минут охранник вынес ей карточку, на обороте которой Герхард приписал, что он жив и здоров.

Многие женщины в те дни старались получить от заключенных ключи, карточки или другие предметы, чтобы убедиться, что их мужья живы и находятся в этом лагере.

Почти две недели приходила Урсула на Розенштрассе, передавала какую-то еду Герхарду и скандировала вместе с новыми и новыми женщинами: "Верните нам наших мужей!". Через несколько дней вооруженных охранников с улицы убрали, нацисты решили не нагнетать напряженность, но опасность того, что власти применят силу для прекращения протестов, сохранялась. И все же демонстрации неповиновения на Розенштрассе закончились мирно. Арестованных начали выпускать на свободу, выдавая им соответствующие удостоверения.

Не всегда чувство, руководившее "арийскими женщинами", можно назвать любовью. Супруги Хайнц и Анна Ульштайн уже несколько лет не жили вместе и собирались официально развестись. Свидетельство о разводе было уже почти готово, однако в последний момент Анна забрала свое заявление назад, чтобы спасти жизнь Хайнцу. Когда Хайнца забрали в лагерь на Розенштрассе, Анна делала все, чтобы помочь своему "почти бывшему" супругу. Они развелись через несколько лет после войны. Хайнц Ульштайн посвятил своей бывшей жене главу из книги воспоминаний. Глава называется: "Германия… Анна, это ты!".


Жизнь не по лжи
      RosenstrasseПервое письменное свидетельство о событиях на Розенштрассе появилось в берлинской женской газете "Она" сразу после окончания войны в 1945 году. А затем наступила долгая пауза. Целых пятьдесят лет ни историки, ни журналисты не вспоминали о демонстрациях на улице Роз. Только в девяностые годы появились первые монографии, статьи, документальные фильмы об этих событиях. К пятидесятилетию событий на Розенштрассе (1993 год) по проекту художницы Ингебор Хунцигер был создан мемориальный скульптурный комплекс. Комплекс создавался по распоряжению руководителя ГДР Хоннекера, но был открыт уже после падения Берлинской стены и объединения Германии.

Что означало столь долгое молчание о таком, казалось, необыкновенно привлекательном для историков и писателей событии, как спасение человеческих жизней в условиях безжалостной тирании?

Успех демонстраций на Розенштрассе по-новому ставит вопрос об ответственности немецкого народа за преступления нацистов. Распространенное оправдание звучит так: "Мы ничего о лагерях уничтожения не знали". Действительно, планы нацистского руководства "окончательно решить еврейский вопрос" держались в тайне от общественности. Но люди видели, что преследование евреев становится все более жестким. Прямому уничтожению предшествовали, во-первых, выделение евреев среди других людей (опозновательные знаки - шестиконечные звезды) и, во-вторых, изоляция и концентрация (еврейские дома, гетто, концлагеря). Только после этого следовало уже собственно физическое уничтожение.

Пример Розенштрассе показывает, что без изоляции евреев от немецкого общества их прямое уничтожение становилось сложной проблемой для властей. А подавляющее большинство немцев не возражали против выделения и изоляции евреев. С 1933 года практически не было протестов немцев против расистских законов и распоряжений нацистов. И это развязало руки преступникам. Тотального геноцида евреев можно было бы избежать, если бы не пассивность и молчаливое одобрение немцами действий своего правительства.

Знаменитый философ Карл Ясперс сказал в своем первом публичном заявлении после войны: "Мы, выжившие немцы, не искали смерти. Нас не арестовывали, как наших еврейских друзей, не выгоняли на улицы, не казнили. Мы предпочитали остаться в живых с таким слабым оправданием, что наша смерть все равно никому не может помочь. То, что мы живы, и есть наша вина!".

Есть еще одна причина, почему о событиях на Розенштрассе не говорили как об антифашистском Сопротивлении. Под "Сопротивлением" в послевоенной литературе понималось вооруженная борьба с фашистским режимом. В странах соцлагеря к этому обязательно добавляли руководящую роль коммунистов. "Сопротивлением" называли действия партизан и подпольщиков, но не мирные демонстрации женщин на городских улицах. Демонстрации - типичное оружие диссидентов, "инакомыслящих".

Об угрозе, которую инакомыслящие представляют для правящего режима, лучше других сказал Вацлав Гавел, когда он сам как "опасный диссидент" был под надзором госбезопасности социалистической Чехословакии: "Если опорой системы является "жизнь по лжи", то не удивительно, что основная угроза этой системе исходит из "жизни по правде"". Гавел говорил о коммунистической системе. Коммунизм как тоталитарную систему роднит с нацизмом стремление подчинить весь народ идеологии правящей партии. Большинство людей принимают эту идеологию или делают вид, что принимают. В последнем случае приходится действовать вопреки своей совести, "жить по лжи". Тоталитаризм подавляет правду и индивидуальность. "Жизнь по правде", по мнению Гавела, представляет страшную для таких систем питательную среду для оппозиции.

Протест на Розенштрассе был для людей, которые в нем участвовали, вершиной нелегких лет жизни в соответствии со своей совестью. Этот протест был направлен против расистской идеологии нацистского режима. Люди пытались "жить не по лжи", и тем представляли опасность для тоталитарной системы не меньшую, чем вооруженные партизанские отряды.
"Книгу Евгения Берковича "Заметки по еврейской истории" можно заказать в редакции газеты "Горизонт" (Денвер, Колорадо gorizont@hotmдil.com, Tel. 303-310-1268) или у автора (Evgueni.Berkovitch@t-online.de)".

Комментарии

Добавить изображение