Расизм как кулинарная проблема

Я вас уверяю:
весь «этот народ» целиком состоит из обезьян.
гуана ворошилоу, 22 июля, 00:21:46 (CDT)

Во всех культуpах, в том числе евpопейской,
обpаз обезьяны наполнен глубоким философским
и даже мистическим смыслом.
С.Г.Кара-Мурза, Евpоцентpизм
как культуpная пpедпосылка pасизма.

Обезьяны, обезьяны, а я маленький такой... обезьян. Так пусть эта заметка пройдет под знаком обезьяны. Начну с того, что недавно я, скрипнув сердцем, выложил 25 долларов и купил знаменитый фильм Tarzan the Ape Man (1932) – Тарзан, обезьяний человек c Johnny Weissmullerом в заглавной роли (в видеопрокате этот фильм не достать). Что толкнуло меня на это расточительство? Интригующая фраза в статье моего любимого автора С.Г.Кара-Мурзы: "Не будем останавливаться на анализе откpовенно pасистских пpоизведений (напpимеp, важного для США фильма "Таpзан") и культуpных кодах, в котоpых западный человек впитывает pасизм." Поскольку мне очень любопытны культурные коды, в которых западный человек впитывает расизм, я и решил посмотреть этот фильм – в первый раз. Пропаганды расизма я там не обнаружил. Да, фильм об англичанах – а англо-саксы, конечно, самая расистская нация на Земле (о евреях – разговор особый, см. ниже), и белые герои фильма, конечно же, расисты, но фильм о расистах – не обязательно расистский фильм. (Небольшое отступление о расизме американцев. СМИ любят относить вопросы дискриминации американских негров в далекое прошлое – к периоду гражданской войны, закончившейся в 1865 году. Однако, во-первых, это прошлое не такое уж и далекое, а во-вторых, война отменила рабство как одну из форм дискриминации, но отнюдь не всю дискриминацию. О том, как выглядела эта дискриминация через сто лет после войны – в 1963 году, очень живо и занимательно показано в чудном фильме Hairspray (1988). Как она преодолевалась в начале 1970-х годов, можно посмотреть в новом фильме Remember the Titans (2000). Не прошло и десяти лет со дня, как американцы говорят, «интеграции» негров в американское общество и официального прекращения позорнейшей практики дискриминации собственных граждан, как президент новоявленной Империи Добра Р.Рейган испепелял презрением СССР – Империю Зла.)

Впрочем, в фильме есть глубоко символичный эпизод расстрела бегемотов. Что такое бегемот? Это корова, живущая в воде и кушающая травку. Человеком она не интересуется. В фильме же бегемоты решили напасть на людей. И вот белые господа, включая лирическую героиню – женственную и нежную – начали с наслаждением палить из винтовок в беззащитных тварей, очевидно, мысленно благодаря создателей фильма за возможность выпустить пар своего изуверства, не нарушая приличий. Сцена, конечно, жуткая, но, на первый взгляд, к расизму отношения не имеющая? Посмотрим, посмотрим...

Итак, давайте уточним, о каком расизме идет речь. Я буду называть расизмом дискриминацию одной группой другой группы на основании существующих или воображаемых биологических отличий. (Это определение имеет в виду отличия не обязательно расовые, но, если мы хотим, скажем, германских нацистов считать расистами, мы должны включать не только расовые, но и внутрирасовые, например, этнические, отличия.) Под это определение не подпадает расизм иудаизма, где противопоставление богоизбранной нации всему остальному человечеству производится на основе иррациональных, но не биологических отличий.

В чем состоит общепринятая известная со школьной статьи критика расизма? Она очень проста: а нету биологических отличий! Человечество представляет собой один вид, любых двух разнополых представителей человечества между скрестить между собой, и они дадут жизнеспособное потомство, и т.д. Однако эта критика чрезычайно не убедительна и чрезвычайно уязвима.

Рассмотрим, скажем, популярную у расистов тему о сравнении умственных способностей. Для этого сравнения они широко аппелируют к IQ-тестам. Понятно, что IQ-тесты ничего об интеллекте не говорят: они проверяют только скорость выполнения простых мыслительных операций. (К примеру: IQ Эйнштейна оценен в 160, а Sharon Stone – 155. Можно сказать, ровня). Конечно, механистические представления американской науки сводят интеллект к набору простых мыслительных операций – отсюда их благоговение перед компьютерами (в глубине души американцы считают, что мозг работает так же, как и компьютер), но эти их заблуждения рассматривать сейчас не будем. Во всяком случае, какую-то скорость каких-то мыслительных процессов они измеряют. Впрочем, для тех же целей подошел бы более стандартизуемый тест, скажем, перемножение нескольких двух-трех-четырех разрядных чисел на время.

Что же получилось: "…При этом наблюдается любопытный социальный эффект. IQ любой этнической группы представляет гауссово распределение, и середины этих распределений у разных групп разные. У американских негров что-то около 80, у европиоидов около 100, у азиатов порядка 110, евреев-ашкенази за 120." Эти данные считаются на Западе вполне научно достоверными. (Для исключения фактора окружения, в котором растет ребенок, сравнивали данные однояйцевых близнецов и пришли к выводу, что их IQ близок вне зависимости от окружения).

«Ба!», -- скажет тут бывший советский пропагандист-политинформатор. – «Неувязочка получается... Негры-то – таво, в самом деле как бы недолюди, поскольку IQ = 80 считается пограничным с дебилизмом...» Но здесь этот борец с расизмом старой закалки может попытаться отвертеться, ссылаясь на произвольность и субъективность интерпретаций тестов, влияние предварительных тренировок и т.п. То есть он может попытаться оттянуть время в отстаивании гипотезы несущественности биологических различий.

Но ведь можно будет, в конце концов, собрать массовую статистику томографического обследования мозга, определяющую число извилин, их глубину, полную площадь коры мозга и т.п. Скорее всего эти параметры будут статистически отличимы у разных расовых и даже этнических групп. Что же тогда? Как бороться с расизмом?

Бороться можно, только не так, как нас этому учили. Во-первых, надо признать, что все люди – разные. Есть нации более прыгучие (негры), есть нации более умные (евреи). Но! Права наций не должны ни коим образом зависеть от их статистических характеристик -- вот принцип последовательного анти-расиста, глядящего правде в глаза.

Приведу пример. Мне недавно посчастливилось наблюдать полинезийцев с нескольких тихоокеанских островов в условиях, близких к естественным. И я пришел к заключению, что их жизнь и их быт – это лучшее, что у них может быть. Эти люди очень приветливы, миролюбивы, здоровы и довольны жизнью. Они достают кокосовые орехи и разделывают их с непередаваемой грацией. Их жилища из пальмовых листьев удобны и уютны, их катамараны с парусами из того же материала могут проплыть, при необходимости, тысячи миль.

Весьма вероятно, что интеллектом они не блещут, но он им и не нужен. Единственное, чего им, возможно, не хватает – это западной медицины. Но и здесь проблема стоит не так остро. Простые недомогания и болезни или ранения они могут лечить травами. Серьезные заболевания у них, в силу их намного более здорового образа жизни и питания, несравнимо менее вероятны, чем у европейцев. Это западный мир давно уже превратился в сборище вырожденцев, жизнь которых нуждается в поддержке с детства огромным количеством лекарств и сложным оборудованием, и с помощью этой поддержки они умудряются дотягивать до 80-90 лет. Западное общество – насквозь больное общество. Это следствие потребительского образа жизни, отвратительной пищи и все той же медицины: медицина продлевает жизнь многим нежизнеспособным уродам, которые, в свою очередь, рождают еще больших уродов.

Полинезийцы, конечно, но могут сделать операцию четверного шунтирования сосудов сердца, но потребность в таковом у них почти не возникает. А если и возникнет – что ж, принятие смерти определяется культурой смерти. Христиане преодолевают страх смерти надеждой на вечное блаженство в раю, мусульман, особенно погибших в войне с неверными, поджидают гурии на небесах, и только у западных материалистических индивидуалистов мысль о смерти может вызывать животный ужас. Но, как уже говорилось, все люди разные, и навязывание, например, полинезийцам западной цивилизации – это, по большому счету, большое зло, а не благо. В общем, пусть бы жили себе и наслаждались тем, чем должен наслаждаться человек: солнцем, воздухом, водой, но не машинами и телевизорами.

Вмешательство, тем более насильственное, в жизнь полинезийцев нельзя оправдать никакими соображениями вроде «хотим сделать для них как лучше». Не сделаете, они сами уже сделали для себя все, что им нужно.

От полинезийцев пойдем еще ниже, скажем, к гипотетическому переходному звену между обезъяной и человеком – например, к снежному человеку. Если удастся найти снежных людей в достаточном количестве, то, что же, будем разводить их на фермах, а затем усаживать на цепях на конвейерах Детройта, переведя занятых там негров на велфэр? Тоже как-то нехорошо... Может, пусть себе живут, как хотят?

А как насчет обезъян и других животных? Мы не станем есть наших эволюционных предшественников, а африканцы их едят. Мы не станет есть собак: собаки умные и вообще друзья человека, а китайцы их едят. Мы не станем есть лошадей по той же причине, что и собак, а казахи их едят. А мы зато едим коров. Почему мы убиваем коров? Потому что они глупые. Но мы не убиваем людей-идиотов. Где же логика? Убиваете коров – убивайте и идиотов. Нет логики в выборе наших жертв. А логика должна быть одна: как нельзя убивать полинезийцев, несмотря на низкий IQ, так нельзя убивать и снежного человека, и обезъяну, и собаку, и корову. Убийство любого животного, в конечном счете – форма расизма. От убийства животного очень легко перейти к обоснованию убийств людей другого цвета кожи – для этого нужно просто классифицировать их как животных, как это делали американцы по отношению к индейцам и неграм.

Последовательный анти-расист – это вегетарианец. И стать последовательным анти-расистом будет гораздо легче, если посмотреть на то, как животных убивают на бойнях, если послушать рев коров, небрежно сбрасываемых крановщиком в вагон, где они ломают себе ноги, не зная, как долго еще продлится эта мука... Человек, спокойно убивающий животное, очень близок к барьеру, за которым он будет спокойно убивать людей.