ПОСТМОДЕРНИСТСКИЙ ДЖИХАД

Уоллер Р. Нетвелл - политолог и философ, Канада, Оттава

О влиянии исламского фундаментализма на мировоззрение бин Ладена сказано очень много, а о влиянии европейского марксистского постмодернизма почти ничего. В действительности же идеология, на которую опирается Аль-Каида, оправдывая свои террористические действия, не в меньшей степени обязана влиянию западных идей, чем перверзиям мусульманской веры.

Доктрина террора Осамы - частично экспорт Запада. Чтобы увидеть это, необходимо взглянуть на интеллектуальное варево, которым кормилась Европа и которому она обязана студенческими беспорядками 60-х годов. Ключевая роль в изготовлении этого варева принадлежит немецкому философу Мартину Хайдеггеру (1889-1978), на идеологии которого воспитывались несколько поколений европейских левых и которая является фундаментом постмодернизма.

Не секрет, что Хайдеггер поддерживал нацизм. Он обосновывал первичность интересов "народа" по отношению к интересам личности. Для того, чтобы сбросить ярмо западного капитализма и покончить с пустой болтовней демократии, "народ" должен осуществить возврат к своей изначальной судьбе посредством насильственных революционных действий. Хайдеггер увидел в нацизме именно такой поворот к истинному наследству крови и почвы германского народа. Нацизм стал крушить железную клетку современности, чтобы вернуться к первозданности далекого прошлого. И Хайдеггер начал рассматривать террор и насилие как средства, позволяющие осуществить такой поворот - от современности, от модернизма с его правами личности и рынком - к "постмодернизму", к коллективному аскетизму феодальной эпохи.

Идейными наследниками Хайдеггера стали послевоенные французские левые, особенно Жан-Поль Сартр, страстный апологет сталинизма и культурной революции в Китае.

Протеже Сартра, алжирский писатель Франц Фанон, развил идеологию постмодернистской революции в работе "Wretched of the Earth" (1961). Она была взята на вооружение идеологами Ближнего Востока. Многие лидеры шиитской революции в Иране, которые свергли шаха и привели к власти Айятоллу Хомейни в 1979 году, исповедывали именно это ответвление марксизма. Интеллектуальный отец шиитской революции Али Шариат, получивший образование в Сорбонне, перевел работы Фанона и Сартра на персидский язык. Иранская революция была порождением исламского фундаментализма и европейского социализма новой волны. В представлениях постмодернистских левых революционеров агентом революции является так называемый "народ", а не его малая часть - пролетариат, как у Маркса.

Последователи Хайдеггера и Фанона, Линь Бяо в Китае (одно время - наследник Мао, пытавшийся потом бежать на самолете в СССР и сбитый над Монголией в 1971 году - ред.), лидер и идеолог красных охранников (это - дословный перевод, потом стали переводить как красногвардейцы, потом совсем испугались этого положительного слова в применении к бандитам и стали называть по-китайски "хунвейбины" - ред.), и Пол Пот, лидер Красных кхмеров, изучавший философию левых во Франции, оправдывали революцию как лечебное очистительное насилие, которое вернет не западным народам то достоинство, которое было ими утрачено в результате колониального подавления, и навязанного американского материализма, гедонизма и аморальности.

Эта же смесь исламского фундаментализма и левого марксизма нашла выражение в идеологии Аль-Каиды, яснее всего изложенной Осамой бин Ладеном в манифесте "Декларация войны против Америки"(1996). В арабских интеллектуальных кругах имя бин Ладена тесно связано с идолом новых левых - Че Геварой. Арабские левые интеллектуалы, утверждает египетский журналист Иссандер Иламсани, рассматривают мир сквозь призму постколониальных представлений европейских левых 60-х годов.

Точно так же, как Хайдеггер хотел возвращения немецкого народа к коллективизму крови и почвы, а Пол Пот возвращения народа Камбоджи к нулевой отметке, так и Осама мечтает о возвращении арабского мира к чистоте Ислама 17-го века. И в полном согласии с Фаноном, обосновавшим невозможность достижения революционных целей мирными средствами путем реформ, Осама провозгласил террор благом и лекарством. Готовность убивать стала свидетельством идейной чистоты.

Журналист Роберт Уорт написал статью в "Нью-Йорк Таймс" об интеллектуальных корнях исламского террора. Бин Ладен не получил серьезного образования в исламской теологии. Богатый плейбой в юности, он попал под влияние арабских интеллектуалов, насаждающих идеи европейских левых на исламскую почву. Многие из них были приговорены к тюремному заключению за попытки установить новый арабский порядок.

Саид Кьюб, лидер нарастающего исламского фундаментализма, был казнен в Египте в 1965 году. Его идейными преемниками стали Фати Якан, Абдулла Аззам, палестинский лидер, погибший от взрыва бомбы в машине в 1989 году, и Сафар Аль-Хавали, саудовский фундаменталист, неоднократно отбывавший тюремное наказание. Все эти лидеры использовали европейскую революционную идеологию. Фати Якан написал: "Французкая революция опиралась на идеи Руссо, Вольтера и Монтескье. Русская революция реализовала идеи Маркса, Энгельса, Ленина: Все эти идеи остаются справедливыми и для нас."

Саид Кьюб оказал явное влияние на группировку "Исламский Джихад", которая приняла участие в убийстве египетского президента Анвара Садата и рассматривала это убийство как шаг к прекращению американского влияния на Египет и установлению истинного исламского порядка. В 1998 году "Исламский джихад" влился в бин-ладеновскую "Аль- Каиду".

Можно утверждать, что место рождения той идеологии терроризма, которую исповедует Осама бин Ладен, это - Париж 1968 года. Именно там, в студенческой среде, влияние радикальной идеологии Сартра, Фанона и других философов-марксистов достигло своего пика. Это было время расцвета террористической организации Аль-Фатх, возглавляемой Ясиром Арафатом, брошюра которого "Революция и насилие" представляла собой конспект книги "Wretched of the Earth" Фанона.

В то время как Аль-Фатх использовал устаревший ленинский язык классовой борьбы, новые радикальные группировки стали приспосабливать идеологию новых левых к исламу. Они стали утверждать, что подчиняются только Аллаху и не допустят унижения со стороны Америки и ее союзников. Исламские народы должны следовать своей судьбе, предначертанной исламом. Только ислам может предотвратить новые империалистические попытки вторжения в эти страны. Они призвали мусульман всего мира объединиться в этой борьбе. Главная разница в подходе бин Ладена и террористов, действующих 20-30 лет назад, состоит в том, что Осама направил свою борьбу не на совершение революций внутри исламских государств, а перенес борьбу вовне: объявил войну американской гегемонии и решил поставить Америку на колени .

Отношения европейских левых идеологов и исламских радикалов - улица с двухсторонним движением. Европейские марксисты заимствуют у исламских террористов лозунги против американской гегемонии.

Рассмотрим идеи Мишеля Фуко и Жака Деррида, двух ведущих идеологов постмодернизма. Фуко был наблюдателем от итальянской ежедневной газеты "Corriere della Sera" в Иране во время прихода к власти Айятоллы Хомейни. Подобно Сартру, который был рапсодом алжирской революции, Фуко провозгласил Хомейни мистическим святым.

Француз приветствовал исламское правление как новую форму "политической духовности", которая могла вдохновить западных радикалов на борьбу с капиталистической гегемонией. Находясь под сильным влиянием идей Хайдеггера и Сартра , Фуко был типичным постмодернистским социалистом, не имеющим конкретных политических целей и интереса к анализу экономических причин революций. Для него революция была привлекательной эстетически, и он наслаждался насилием как вуаерист. Для Фуко, как и для Фанона, для Хазболлы и всех остальных террористических организаций вплоть до Аль-Каиды Осамы, цель насилия не связана с преодолением нищеты или с территориальными претензиями. Насилие и есть конечная цель насилия. И здесь Фуко смыкается с Осамой, который требует любить смерть, в то время как американцы любят кока-колу.

Деррида в ответ на коллапс СССР откликнулся призывом к "новому интернационалу". В отличие от старого интернационала, который объединял жертв экономической эксплуатации, новый интернационал должен объединить жертв культуры: студентов, феминисток, зеленых, голубых, т.е. всех, кто готов бороться с глобализацией по-американски. Исламские фундаменталисты, очевидно, должны войти в эту коалицию.

И вот в недавно вышедшей книге "Империя" (Empire), левые авторы Майкл Хардт и Антонио Негри прямо объявляют, что функцию буржуазии сегодня выполняет глобальный порядок. Против него поднимается "новый интернационал". Хардт и Негри рассматривают исламских террористов, как передовой отряд "постмодернистской революции" против "нового империалистического порядка".

Запах "Империи" оказался столь силен, что его не смогли перешибить другие недавние американские левые издания. То, что эта книга - коллективное творчество настоящего террориста, находящегося сейчас в тюрьме (Антонио Негри) и профессора литературы в Дюке Майкла Хардта - внушает почти суеверный страх. В профессорских руках постмодернизм сводится к игре, напоминающей шарады: великие произведения прошлого разлагаются на кусочки, наделяются смыслами, не имеющими ничего общего с авторским замыслом и произвольно интерпретируются. Такой подход присущ либеральному американскому образованию.

Пока еще это не приводит к человеческим жертвам. Но террористы, последователи Хайдеггера и их левые приверженцы, не ограничиваются демонтажем текстов. Они хотят "демонтировать" Запад, прибегая к действиям, свидетелями которых мы стали 11 сентября.

Террористов и кабинетных нигилистов объединяет вера в главенство радикальной воли, которую не сковывают традиционные моральные нормы. Террористы стремятся претворить свою веру в насильственные революционные действия. Поэтому Аль-Каида игнорирует традиционный ислам, запрещающий умышленное убийство беззащитных и массовые жертвоприношения, и готова на все во имя построения нового мира и воплощения очередной зловещей утопии.

(Статья переведена Москвичкой from "The weekly standard" 26 november 2001)