СМЕРТЕЛЬНЫЕ ИГРЫ ИСААКА БАБЕЛЯ

23-06-2002

Фатех Вергасов30 июня (видимо, по старому стилю) 1894 года. На Молдованке родился Исаак Эммануилович Бабель. Мать его звали Фейга (Фаня) Ароновна, а отца Ман (Эммануил) Яцкович (Исаакович).

Папа умер 13 июля 1923 года в Одессе. Могила стараниями местного начальства исчезла вместе со всем еврейским кладбищем. Фамилия у них была не то "Bobel", не то "Babel" (V. Tsukerman, "Isaak Babel’: Novyi dokument." Glagol 3, New York, 1981).

Вот и народ говорит, что настоящая фамилия Бабеля — Бобель (искаженное Бавель” с ударением на последнем слоге в т.н. “ашкеназийском” произношении Вавилон, выходец из Вавилона).

Запись о рождении сделана в одесском раввинате сомнений не вызыват, так как там обитали сравнительно грамотные люди.

Но если принять во внимание, как! до сих пор говорят и пишут в Одессе, эту фамилию можно было позднее вполне произносить и через "а", т.е.

как БАбел. Почему бы и не добавить мягкий знак в конце? Если этого просто захотеть по зрелому размышлению. Или из-за врождённой склонности к мистификациям и метаморфозам.

БАБЕЛЬ звучит солидней, ненавязчиво и естественно хорошо отражает господствовавшие тогда настроения, а главное, не рвётся "связь времён". Демоноведы, а среди них и известный почитатель книги "Молот ведьм", знают, что Бобель (Бототель) - 13-й из 36 духов - мироправителей тьмы, перечисленных в "Завете Соломона". Он причиняет нервные болезни. Отступает, услышав фразу: "Adona`el, запри Bothoth`el".

Было бы желание, а в Одессе, как известно, могут всё!

Отец торговал, а больше сдавал в аренду сельхозтехнику. Эдакий праобраз сталинских МТС (машино-тракторных станций) вкупе с политотделами, а де-факто - ячеек НКВД. Идея, как говорится, витала в воздухе.

Таких МТС, а сначала совхозов, в ходе коллективизации было создано великое множество . А начиналось всё это не абы где, аименно на одесской земле. Технику эту производил в Киеве фабрикант Борис Гронфайн, отец Евгении, которая 09 августа 1919 года стала первой женой Исаака Бабеля.

Они венчались по всем правилам - в синагоге. Несколько лет спустя, в 1925 году Евгения Борисовна навсегда уедет в Париж, где умрёт в 1957 году. Мол, обидел её Бабель. Может и так. Наверняка обидел.

Если есть на что, то можно и так отреагировать на мужнины шашни. Думаю причин было несколько и они были фундаментальнее.

В то время у Бабеля в Москве полыхал роман с артисткой театра им Мейерхольда Татьяной Владимировной Кашириной. У них даже в июле 1926 года родился сын, которого они успели назвать, как водится, Эммануил. Каширина вскоре вышла замуж за Всеволода Иванова, который усыновил Эммануила, переименовав его в Михаила. Вскоре в семье появился ещё один ребёнок - Вячеслав Всеволодович ИВАНОВ (ударение на втором слоге, как у его отца, писателя Всеволода Иванова).

Братья росли, жили и шли по жизни дружно. Немного позднее семья Бабелей перебралась в Николаев. Здесь Бабель пошёл в школу и даже успел поступить в приготовительный класс коммерческого училища им. графа С.Ю. Витте.

Там же 16 июля 1899 года в семье Бабелей родилась единственная сестра Исаака Эммануиловича - Мериам (Meriam), Мера, Мари, Mary, Marie....Вышла замуж, приняла фамилию мужа Шапошников (Chapochnikoff) и в 1924 году укатила жить в Бельгию.

Затем в 1905 году семья вернулась в Одессу, где Исаак Эммануилович кроме всего прочего даже брал ненавистные ему уроки игры на скрипке у самого Петра Соломоновича Столярского! В Николаеве папа не даром дружил с французским консулом в Николаеве. Там он сколотил-таки капиталец.

Хватило и на квартиру с камином в центре Одессы, в престижном доме 17 по улице Ришельевской. И на обучение детей. Никто никогда не говорил за деньги!

Он к тому времени легко освоил английский и немецкий, и настолько бегло говорил на французском, что самые первые свои литературные произведения написал по-французски. Знал он и оба еврейских языка: идиш и иврит.

И конечно же, колоритный одесский лексикон.

В 1912 Бабель окончил Одесское коммерческое училище им. императора Николая I. И тут стряслось невероятное! Исаака Эммануиловича Бабеля не берут его в одесский университет, куда, строго говоря, нечего было и толкаться, не закончив гимназию.

В результате ребёнок вынужден уехать из родного дома к чёрту на кулички, в какой-то там захолустный Киев, где был Коммерческий институт. Об киевский университет тоже не могло быть и речи!

Вот что по поводу образова
ния пишут здесь Андрей Дикий и Марк Слоним.

По ходу войны Бабелю пришлось эвакуироваться вместе с этим институтом из Киева в Саратов. Но Бабель в 1916 закончил-таки его со званием, как утверждают, кандидата экономических наук. Он увлекался психологией, психиатрией, юриспруденцией. И в 1915 году был даже зачислен сразу на 4-й курс юридического факультета бехтеревского Петроградского психоневрологического института (не закончил).

В конце Первой мировой войны Бабель успел побывать солдатом на румынском фронте, а летом 1918 принял участие в продовольственных экспедициях Наркомпрода, в частности, в республику немцев Поволжья. Не прошла мимо его и гражданская война. Он бы её активным участником.

В ноябре 1920, переболев тифом, Бабель вернулся в Одессу. В 1921 - 1922 он жил в Одессе, а также в Грузии и Абхазии. С января 1920 Бабель несколько месяцев живет в Одессе и работает в Госиздате Украины. Затем с журналистским удостоверением ЮгРоста, выписанным ему на имя Кирила Васильевича Лютова, отправляется в Ростов-на-Дону, где присоединяется к Первой конной армии Семёна Буденного, двигавшейся навстречу польским войскам, наступавшим на Киев.

В Первой конной в качестве военного корреспондента газеты "Красный кавалерист" он провел полгода - сначала в штабе армии, затем в 6-й кавалерийской дивизии.

С 1917 по 1923, кроме публицистики, Бабель напечатал в различных изданиях еще несколько новелл, две из которых - "Иисусов грех" и "Король" (1921) положили начало циклу "Одесские рассказы".

"Краткость содержания соперничала в моих творениях, вспоминал Бабель, с решительным забвением приличий. Часть из них, к счастью благонамеренных людей, не явилась на свет. Вырезанные из журналов, они послужили поводом для привлечения меня к суду по двум статьям сразу - за попытку ниспровергнуть существующий строй и за порнографию. Суд надо мной должен был состояться в марте 1917 года, но вступившийся за меня народ в конце февраля восстал, сжег обвинительное заключение, а вместе с ним и самое здание Окружного суда"

Собранный им материал стал основой для центрального произведения писателя - "Конармия". В это время он печатался как публицист в тифлисской газете "Заря Востока" и одновременно работал сразу над двумя художественными циклами - "конармейским" и "одесским".

В 1923 - 1924 к "Королю" прибавилось еще три "одесских" рассказа - "Как это делалось в Одессе", "Отец" и "Любка Казак", опубликованные в журнале "Красная Новь" (1924). В этом же журнале в 1923 - 1925 были напечатаны 34 рассказа, входивших в книгу "Конармия". Книга представляет из себя сложное композиционное единство - составляющие ее отдельные новеллы, связанные единым внутренним сюжетом, становятся как бы главами некоего огромного лиро-эпического повествования.

Это одна из самых беспощадных книг о революции и гражданской войне.

"Конармия" переиздавалась семь раз отдельным изданием и дважды полностью включалась Бабелем в сборники 1934 и 1936.

Ее перевели на многие иностранные языки, она привлекла внимание крупнейших европейских писателей. В 1928 в издательстве "Academia", которое просуществовало с 1922 по 1938 год, вышел сборник научных с статей А. Степанова, Г.

Гуковского и В. Новицкого, посвященный творчеству Бабеля. "Конармия" вызвала самые противоречивые оценки.

В ноябре 1927 года, прервав на время связь с Евгенией Хаютиной Бабель поехал в Париж мириться со старшей женой. Примирение было долгим. В Москву он возвратился только в октябре 1928 года. Но примирение оказалось ещё и плодотворным в буквальном смысле этого слова. Перед самым отъездом Бабель проделал "ювелирную работу", как говорят в народе. В результате чего 17 июля 1929 года в Париже родилась дочь Наташа (Nathalie Babel), которую ему доведётся увидеть в первый раз лишь в трёхлетнем возрасте.

"Шахтинским делом" стал благополучно завершаться НЭП, в стране стремительно шла коллективизация с индустриализацией. Несмотря на отсуствие Горбачева М.С., "процесс пошёл". В "колхозы пошел середняк". Середняк пошел и попёр, как оказалось, не только в колхозы.

В Россию зачастили не только иностранные писатели и интеллектуальные лидеры Запада. В поисках бизнеса до и просто работы приезжали из Америки, Великобритании и Германии, охваченных невиданным экономическим кризисом.

Находили и бизнес, и работу в России. А значит сохраняли и создавали рабочие места в своих странах.

В 1932 году в стране была лихо проведена паспортизация, которая
перекрыла свободный выезд за границу. Выездную визу приходилось выпрашивать. "Государство предполагает границы" - поучал Ленин В.И., подписывая 28 мая 1918 года декрет о создании пограничной охраны. Много лет спустя аккурат в этот день возле Кремля приземлился самолетик под управлением Маттиаса Руста.

Появились новые герои, а главное, победившему сталинскому режиму нужна была новая литература, "открыто стоящая на позициях социализма, коммунизма и соцреализма". Писателей построили, и так "строем" стали возить по новостройкам. Набираться новых жизненных впечатлений. Шла поляризация вокруг "родной коммунистической партии". Интеллигенции, впрочем как и всем остальным, пришлось определяться в очередной раз.

Процесс шёл мучительно. И предусмотрительный Бабель в 1931 году восстанавливает полноценный и всесторонний контакт с Хаютиной.

03 сентября 1932 года Бабель знакомится с 23-х летней Антониной Николаевной Пирожковой. Этот день для Бабеля был своеобразным праздником - он наконец получил выездную визу. Знакомство с юной Антониной не могло не украсить этот праздник. Так что оставление в московской квартире Пирожковой не выглядит противоестественным или там случайным. Если это не благодарность за соучастие в "празднике", то несомненно, это - "аванс" в расчёте не потерять Антонину из виду.

Он наконец вырывается к семье в Париж, где подрастает дочь Наташа.

Заскакивает в Берлин и Брюссель навестить маму и сестру с мужем. И отправляется на морской курорт.

Бабель возвращается из Парижа в августе 1933 года и окунается в водоворот непростой провинциальной жизни страны.

Он уезжает в Донецк, гостить у товарища В. Фурера. Изучать жизнь, которая подальше от Москвы. В 1933 году Пирожкова приезжает к нему в Донецк.

В июне 1935 года он в третий раз едет в Париж, принимает участие в антифашистском конгрессе. В июле вместе с женой Евгенией Борисовной Гронфайн и дочерью Наташей Бабель едет в Брюссель навестить маму Фейгу и сестру Мэри (Chapochnikoff).

На семейном совете, говорят, обсуждаются планы возвращения семей брата и сестры Бабелей в Россию. Но...не произошло. Он с удивлением обнаружил, что стал другим. И ему всего этого уже не хотелось, на самом деле. Разговоры по инерции как бы ещё разговаривались, но внутреннего напора уже не было.

В августе 1935 года Бабель возвращается в Москву один.

Собственно, а что могли предложить ему в качестве продолжения его жизни его родные и близкие из Парижа и Брюсселя? Тусклую жизнь голожопого замухрышки?

Или премудрого неудачника-иммигранта? Вечно копающегося в лабиринтах загадочной только для него "русской души". Видимо Бабель всё обдумал и всё взвесил.

Московские горизонты, звёзды Кремля, общественное положение, возможность зарабатывать любимым делом, молодая пассия и всё такое манили решительно сильнее. И он не стал врать себе и пошёл навстречу своей судьбе. И первым делом предпринимает поездку в Киев и Одессу. Конечно же с дождавшейся его Антониной. Глупо было бы думать иначе. Что бы там ни пелось досужими мудрецами от теоретической любви, а молодая "муза", как это часто бывает, оказывается вне конкуренции.

18 июня 1936, года совсем некстати (malapropos [фр.]) умирает Максим Горький, давний покровитель Бабеля.

Возвратившись в Москву, Бабель и Пирожкова стали вести "совместное хозяйство", говоря "канциляритом" - канцелярским языком. То был так называемый "гражданский брак". Рождение дочери Лидии в феврале 1937 года воспринималось как естественное продолжение романа.

По стране катилась волна политических судебных расправ над политическими оппонентами, сопротивление которых к тому времени было уже сломлено.

Шла, как говорят сейчас, "зачистка". Лютые органы, как им и полагалось, делали своё кровное дело, т.е. лютовали. Но Бабель до конца верил, что пересидит. Не случилось.

Бабеля взяли 13 мая 1939 года и 15 января 1940 года растреляли.

Приговор подписал лично Сталин.

* * *

Самая весомая причина расстрела Бабеля изложена в статье ВАДИМА ЭРЛИХМАНА "Красавица и чудовище" (дается в небольшом сокращении).

Трудно было найти двух людей, более непохожих друг на друга. Она - из многодетной семьи гомельского ремесленника, миловидная и веселая, обожавшая кружить головы мужчинам. Умела оживить даже скучные кремлевские банкеты, заставляя вождей и их жен танцевать или играть в фанты. С детства мечтала жить в Париже
, носить красивые платья и шляпки. И еще - иметь знаменитого мужа.

Он родился в Петрограде 1 мая 1895 года. Обычная биография рабочего паренька: пьяница-отец, задавленная нуждой мать, работа в подмастерьях. Хозяева били его, а один портной, как позже признался сам Ежов, вступил с ним в "педерастическую связь".

Эта связь стала для Ежова роковой: от гомосексуальных пристрастий он так и не избавился.Урывками он учился в школе, окончил класса три и позже писал в анкетах об образовании: "незаконченное низшее". Да и весь он был какой-то незаконченный, низший: рост метр пятьдесят два, хилый, с кривыми ногами.

Правда, во времена, когда Ежова с легкой руки Горького принято было называть "чудесным несгибаемым большевиком", знавшие Ежова отмечали его фиалковые глаза и приятный тенор, которым он довольно чисто пел народные песни...

Голос свой он лелеял и даже ходил на прослушивание к известному тенору. Тот сказал: "Голос можно поставить, но с таким ростом вам певцом не стать. Пойте-ка лучше в хоре, за спинами других".

До поры Ежов в самом деле не высовывался из-за чужих спин. Вовремя вступил в партию, где всегда ценились рабочие кадры. Стал комиссаром в военном училище, но был арестован - за то, что в училище проникли представители "эксплуататорских классов".

В страхе он тут же сдал с потрохами своего начальника. Того посадили, а Ежов получил пост секретаря парткома Марийской автономии.

В Москву Ежова вытащил Иван Москвин - известный партийный деятель, который сам происходил из рабочих и всячески помогал пробиться классово своим. В 1927-м он выхлопотал для скромного провинциала пост инструктора ЦК.

Однажды зять Москвина, известный впоследствии писатель Лев Разгон, спросил тестя, что он думает о Ежове.

Хороший работник,- сказал тот.- Один у него недостаток: во всяком деле есть предел, когда надо остановиться. А Ежов никогда не останавливается".

Но в партийных кругах ценили и это качество.

Скоро услужливый и исполнительный коротышка подсидел самого Москвина, сменив его на посту заведующего организационно-распределительным отделом ЦК. Одной рукой он одарял - пайками, дачами, путевками на курорт, а другой карал: мог вычистить из партии.

На одном из партийных застолий он и встретил Ее - главную и единственную свою любовь, не считая товарища Сталина.

К тому времени Женечка Фейгинберг уже выбралась из родного гомельского захолустья. Первый муж, слесарь Хаютин, был скоро брошен. Зато второй, красный командир Александр Гладун, перевез жену в Москву. Началась жизнь, о которой Женя всегда мечтала: шикарные платья, заграничные поездки, встречи со знаменитостями.

В 1927-м в Берлине она познакомилась с известным писателем Исааком Бабелем. Позже он показывал на допросе: "Я пригласил Гладун покататься по городу в такси, убедил ее зайти ко мне в гостиницу. Там произошло мое сближение с Гладун".

Были у нее и другие любовники: светило тогдашней журналистики Михаил Кольцов, издатель Семен Урицкий...

 

Наконец был найден наиболее перспективный объект - скромный партийный работник Ежов, в котором наметанный Женечкин глаз угадал большое будущее. В 1928 году они поженились.

Не избалованный лаской Ежов с удовольствием принимал заботу, которой его окружила супруга. Казенная квартира с голыми стенами украсилась коврами, портретами в рамках и милыми дамскими безделушками.

Вечером уставшего Колюшеньку ждал горячий ужин.

Жена упросила его взять дачу, на которой - невиданное дело - развела павлинов. Все должно быть шикарно.

Себя она тоже не обижала: при обыске в квартире нашли больше сотни платьев, десятки кофточек и шляпок, пять меховых шуб...

Давая выход бурной Жениной энергии, муж устроил ее работать в журнал "СССР на стройке".

Журналистская работа нравилась ей. Журналисты - тоже.

В отсутствие Ежова в дом захаживали писатели, артисты и прочая богема. Начались бесконечные измены. Почему Ежов - "патологический садист", как его потом называли,- покорно сносил такое поведение супруги? Может быть, просто р

обел перед ней - красивой, уверенной в себе, острой на язык. А может, с детства тосковал по нормальной семье и вопреки всему верил, что обрел ее. EzhovaА может, и сам изменял ей: слухи о гомосексуальных связях железного наркома ходили уже в середине тридцатых...Вот только детей у Ежовых не было. И в 1936-м они взяли из детского дома четырехлетнюю Наташу.

Звездный час в карьере Николая Ивановича настал в сентябре 1936-го, когда Сталин прислал из Сочи телеграмму с требованием "назначить тов. Ежова народным комиссаром внутренних дел".

Прежний главный чекист Ягода оказался не на высоте и расстался сначала с должностью, а вскоре и с жизнью. "Корчеванием вражеских гнезд" предстояло заняться воробушку Колюше, которыйпревратился в "любимого вождя", "железного наркома". Его - первого из чекистской братии сделали маршалом, переименовали в его честь город Черкесск, славили в газетах. Впервые явившись в НКВД, он заявил: "Вы не смотрите, что я маленького роста. Руки у меня крепкие. Буду сажать и расстреливать всех, кто посмеет тормозить дело борьбы с врагами".

Чуя звездный час, желая угодить и полагая, что монаршая милость на тот момент могла быть куплена только зверством, Ежов разослал в каждую область свои разнарядки - расстрелять столько-то "врагов народа". Планы прилежно перевыполнялись. В суматохе чекисты сводили личные счеты, а тут и граждане принялись доносить друг на друга. За неполных два года были расстреляны почти 700 тысяч человек.

Сам нарком работал по 18 часов в сутки - подписывал ордера на арест, отсылал на утверждение ЦК смертные приговоры. Бегал по этажам лубянского здания, показывая подчиненным, как нужно применять "особые методы дознания".

Имелись в виду пытки, легализованные именно при Ежове.

Немудрено, что домой он приезжал усталый. Иногда в заляпанной кровью одежде. Первым делом выпивал стакан водки, потом, проходя через гостиную, хмуро кивал сидевшим там жене и Бабелю. Писатель продолжал ходить в гости к Ежовым, хотя это было смертельно опасно. Его мучило любопытство. Он говорил Илье Эренбургу, что хочет "разгадать загадку".

Увы, об эту загадку обламывали зубы все европейские социологи, лучшие литераторы и кинематографисты столетия: феноменальной покорности страну подвергнуть такому небывалому террору - этого никто не понимал. Не понимали и механизма превращения безобиднейших людей в неутомимых палачей, которые, едва понюхав крови, кидались уничтожать любого.

Эта-то загадка маленького человека, становящегося убийцей и садистом, волновала Бабеля в годы сочинения его последней, уничтоженной в НКВД книги. Впрочем, сыграло свою роль развращающее действие власти. Сразу поперли наружу все комплексы, которые до времени прятал услужливый коротыш. И прежде всего - зависть. С особым удовольствием Ежов "подводил под монастырь" людей рослых, чаще всего военных.

Лично участвовал в допросах, наслаждаясь тем, как какой-нибудь богатырь-комдив ползает по полу, униженно вымаливая пощаду и сознаваясь в любых преступлениях. Ненавидел интеллигенцию - давало себя знать "незаконченное низшее". Доносил в ЦК обо всех "вредительских" разговорах писателей, добивался санкции на их арест.

С одним исключением: никто из любовников жены не попал тогда под маховик террора.

Вряд ли нарком питал к "друзьям дома" особую симпатию. Но он не мог не поверить жене, которая убеждала: "Колюшенька, ну как у меня может что-то быть с этим? Погляди, какой он смешной! Просто мне с ним интересно, он хороший человек. Если его заберут, это тень на меня. И на тебя тоже". Как в воду глядела. Бывший Женечкин муж Гладун на допросах сознался, что был завербован английской разведкой через... свою жену Евгению Хаютину!

Женя писала Ежову отчаянные письма с дачи (той самой, с павлинами): "Колюшенька! Очень тебя прошу проверить всю мою жизнь, всю меня... " Плакала, целовала ему руки...Чем черт не шутит - весьма возможно, что красивая и веселая Женечка действительно любила своего Колюшечку.

Есть обаяние власти - и есть неотменимое женское чутье, позволяющее сразу заметить перспективный объект. Но, думается, одним карьерным ростом Ежова тут дело не ограничивалось. Нет, на волю вылезли какие-то мощные подземные инстинкты.

В ничтожестве просыпается палач, и этот палач возбуждает женщину, особенно такую женщину пар экселянс, которой была, судя по всему, Женечка Ежова. Ей нравилось флиртовать с обреченными - и рисковать при этом.

Словом, время было эротическое, с темным, подспудным сексуальным напряжением. Пока внизу уничтожались миллионы, наверху царила истинно римская оргия: любовь и смерть соседствовали близко, как никогда.

Это и создавало ту ауру обреченности, дьявольскую, насквозь порочную, благодаря которой сталинское время и запомнилось выжившим как период сплошного счастья и небывалой остроты чувств.

К осени 1938-го Ежов сделался ходячим пособием для учебника психиатрии. Он не только ежедневно пил, но и до одури развратничал. На суде признался: "Часто заезжал к одному из приятелей на квартиру с девочкой и там ночевал".

И еще: во время попойки на своей квартире вступил в интимную связь с женой одного из подчиненных. А потом и с ним самим".

Конечно, Женя не могла не знать о причудах, запоях и загулах мужа. Да и атмосфера вокруг не радовала. Ежедневно исчезали знакомые люди, а оставшиеся шарахались от женщины, над которой нависала страшная тень всевластного коротышки. Ей, привыкшей к веселому обществу, это было невыносимо.

Начались депрессии, дикие разносы подчиненных в журнале. Потом Женя вовсе перестала ездить на работу, целыми днями сидела дома и слушала патефон. Не радовала даже дочка: позже Наташа вспоминала, что приемная мама почти перестала обращать на нее внимание. Сделалась рассеянной, натыкалась на все, подолгу смотрела в небо.

Правда, сам нарком все свои редкие свободные часы посвящал девочке - целовал ее, задаривал игрушками, расспрашивал о ее немудреных делах. А потом все кончилось.

В октябре 1938-го Женя попала с диагнозом "астено-депрессивное состояние" в подмосковный санаторий, откуда ей уже не суждено было выйти. Ежова судьба любимой супруги уже не очень занимала: он сам оказался под ударом.

В том же октябре в заместители ему назначили Лаврентия Берия. Стало ясно, что "хозяин" ищет ему замену. "За что?" - недоумевал Ежов. Может быть, он "выкорчевывает" мало врагов народа? И на места летели новые разнарядки по арестам и расстрелам. Один из выживших чекистов позже признался: к концу 1938-го в органах скопился материал, позволявший арестовать все население СССР.

В ноябре 1938-го Сталин прилюдно назвал Ежова "мерзавцем". И в тот же день наркома освободили от должности "ввиду болезненного состояния". Его кабинет занял Берия. Однако звонок еще не прозвенел. Ежова почему-то сделали наркомом водного транспорта.

Трясущейся рукой он писал письма Сталину, просил дать возможность исправиться. Даже предложил переименовать Москву в Сталинодар. В отличие от циника Ягоды он так и остался идеалистом. Точнее, идиотом...

В апреле 1939-го его арестовали в кабинете Маленкова. Ежов хорошо знал, что его ждет, и во всем сознавался. Да, он был немецким шпионом. Да, еще и польским. Да, готовил путч и убийство лидеров партии во главе со Сталиным. Да, и жену отравил. С чего, с какой стати? Ведь, будь она жива, Женя Хаютина наверняка разделила бы участь мужа.

Все знали: жену Ежов любит, верит ей. Женя рассказывала подругам, что до назначения на должность наркома он был заботливейшим мужем...

Но когда дело шили наркому, в ход шло все.

Глупо делать из "кровавого карлика" Ежова нового Отелло. Слишком он зависел от этой женщины, которую любил и одновременно ненавидел. Скорее всего, Евгения Соломоновна сама свела счеты с жизнью - от безысходности или от предчувствия того, что ее ждет. Уже посмертно ее все-таки объявили английской шпионкой.

Погибли все ее родные, даже самый первый муж, слесарь Хаютин. Берия не пощадил и Женечкиных любовников Бабеля и Кольцова - они были расстреляны и сожжены в лубянских подвалах. Пепел закопали в общей могиле на кладбище Донского монастыря.

Сам Ежов был казнен 4 февраля 1940 года (в страшной Сухановской тюрьме, когда его выволокли во двор, уже не мог стоять, застрелили на коленях - ред.).

Ее тело привезли в морг из подмосковного санатория в ноябре 1938 года. Врачи сразу установили отравление люминалом. До сих пор никто не знает, добровольно ли ушла из жизни Евгения Соломоновна Фейгинберг (в девичестве) - Хаютина - Гладун, жена наркома внутренних дел СССР Николая Ежова..

Лишь недавно стали известны и точная дата смерти, и место захоронения. Прах Ежова был брошен в ту же общую могилу в Донском - туда, куда уже ссыпали все, что осталось от любовников его жены. Рядом до сих пор стоит неприметный столбик с надписью: "Евгения Соломоновна Хаютина".

И после смерти причудница-судьба поместила их рядом.

А вот ещё:

Юлиан Семенов. Отчаяние., "ДЭМ", Москва, 1990

Берия испытывал ужас, ибо он-то уже знал одну из причин предстоящего устранения Ежова: Сталин был увлечен его женой -- рыжеволосой, сероглазой Суламифью, но с вполне русским именем Женя.

Она отвергла притязания Сталина бесстрашно и с достоинством, хотя Ежова не любила, домой приезжала поздно ночью, проводя все дни в редакции журнала, созданного еще Горьким; он ее к себе и пригласил.

Сталин повел себя с ней круче -- в отместку Женя стала ежедневно встречаться с Валерием Чкаловым; он словно магнит притягивал окружающих; дружили они открыто, на людях появлялись вместе. Через неделю после того, как это дошло до Сталина, знаменитый летчик разбился при загадочных обстоятельствах.

Женя не дрогнула: проводила все время вместе с Исааком Бабелем, с которым тоже работал в редакции; арестовали Бабеля.

Сталин позвонил к ней и произнес лишь одно слово: "Ну?" Женя бросила трубку.

Вскоре был арестован Михаил Кольцов, наставник, затем шлепнули Ежова -- тот был и так обречен, "носитель тайн"...

Последняя справка.

Бабель Исаак Эммануилович. Род.1894, г. Одесса; еврей, б/п, обр.высшее, член Союза Советских писателей, проживающий: г.Москва, Б.Николо-Воробинский пер., 4-3. Арестован 16.05.1939. Приговорен ВКВС (Военная коллегия Верховного суда СССР) 26.01.1940, обвинение: участие в контр.-революционной. террористической организации. Расстрелян 27.01.1940. Реабилитирован 18.12.1956.

Комментарии
  • kharlamov52 - 29.04.2016 в 17:46:
    Всего комментариев: 3
    Одесса - Донецк - Киев - Москва ; Катаев , Сталин , Бабель , Шолохов ... все у Женечки Ежовой нашли своё место в жизни ! Ясно теперь почему Путин не любит педерастов и Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 1
  • kharlamov52 - 29.04.2016 в 17:48:
    Всего комментариев: 3
    Убиты Маяковский , Блок , Есенин ... В кровавом месиве советский рок Ещё витает в нас , под небесами : В двадцатых убивали , как урок , С тридцатых - просто Сталина Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 1 Thumb down 2
  • kharlamov52 - 29.04.2016 в 17:49:
    Всего комментариев: 3
    Её к позорному столбу России ... В СССР , к позорному столбу , "Наследием" - к столбу России ... Бессовестно гвоздили за судьбу Быть Родины поэтом ... Так убили Марину Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 1 Thumb down 1

Добавить изображение