МАЛЫЙ НАРОД КАК МАЛЫЙ ПАРАМЕТР

В 2003 году Игорю Ростиславовичу Шафаревичу исполнилось 80, а его «Русофобии» 20 лет.

Богатое содержанием понятие «малый народ» вовсе не является эвфемизмом неприличного словосочетания «граждане еврейской национальности». Алгебраист по основной специализации, Игорь Ростиславович Шафаревич, ввёл понятие «малый народ» по аналогии с понятием «малый параметр». Об этой аналогии, не проведённой непосредственно в тексте первоисточника, Шафаревич, тем не менее, неоднократно и публично заявлял позднее. Более того, академик всегда решительно и недвусмысленно открещивался от вульгаризации его точки зрения, когда понятие «малый народ» закрепляется в некой аллюзии только за этническими признаками. В частности, учёный ссылался на роль якобинцев в Великой французской революции, которая была аналогична роли евреев в событиях, последовавших во время исторических событий периода Великой Октябрьской социалистической революции. Действительно, объяснял академик, комиссарский корпус по вполне конкретным обстоятельствам, сложившимся в период разложения Российской империи, оказался составленным преимущественно выходцами из черты осёдлости. Но ведь комиссары Великой французской революции были отнюдь не евреями, а якобинцами.

Специально для национально озабоченных следующее примечание: якобинцев при желании можно было бы с некоторой натяжкой назвать французами, если б только это понятие было и в самом деле применимо к тогдашнему населению Франции. Однако идея нации вообще, а французской, в частности, оформилась лишь в ходе, а точнее, по результатам Великой французской революции. Посему, оборот типа "не евреи, а якобинцы", сильно напоминающий в семантическом отношении объявление "обувь женская, детская и резиновая", тем не менее, приходится принимать, - если не душой, то хотя бы к сведению. Как банальное утверждение об отсутствии у евреев монопольного права на самоопределение в качестве "малого народа".

В самом деле, взять хоть узкий круг элитарных политических журналистов Москвы. – Сколько их наберётся? Ну, триста человек, ну, пусть, даже тысяча. В этническом смысле это довольно неоднородная группа, в смысле же Шафаревича данная тусовка являет собой типичный пример «малого народа». Ещё раз отметим, это - некая общность, сложившаяся отнюдь не как этническая. С натяжкой и только при очень большом желании можно было бы определить эту общность, как профессиональную. Смысл: профессионализм подавляющей части пишущих и говорящих журналистов мало чем отличается от профессионализма девушек по вызову. В том смысле, что "не бином Ньютона". Древнейшие профессии, только и дел. Потому не сильно, наверное, ошибёмся, если предположим, что в политическую журналистику людей приводят не талант и наклонность к искусству, а всего лишь соответствующий менталитет и свойства натуры. То есть, отбор происходит не по каким-то там качествам, выделяющим личность из массы, а ровно на противоположных основаниях: важно, чтобы личность кандидата удовлетворяла моральным принципам данного сообщества - "малого народа". Понятие искусства в приложении к журналистскому ремеслу воспринимается как-то, согласитесь, несколько искусственно. Таланты же - они не только в журналистике, а и вообще-то, в природе редки, к тому же, по самому факту своего существования, соотносятся с профессионализмом чрезвычайно отдалённо. Скорее, противоречат оному, как всякое самородное явление. Примеров тому имеется совершенно немеренно в любой предметной области. Да и не в талантах здесь дело, просто, как всякий "малый народ", журналистское сословие, является чрезвычайно влиятельной ipso facto общностью. И, что немаловажно, общностью совершенно автономной. Последнее зачастую упускается из виду власть предержащими. Да и самим бойким народцем тоже. В этом-то и фишка.

Влиятельный журналист Доренко в ходе избирательной кампании прошлых президентских выборов разорвал, «как Тузик грелку», двух матёрых политиков-тяжеловесов. Этим своим «беспределом» он нагнал такого политического холоду команде Вешнякова, что в нынешнюю избирательную кампанию против наглого Дореныча, точнее, против всего олицетворяемого им «малого народа» беспринципных журналюг, власть выстроила частокол запретительных и охранительных законов. Который, впрочем, сразу же после питерских выборов ей пришлось срочно разбирать собственными руками, чтоб понапрасну не злить безмолвствующий до поры «большой народ» и не побуждать его из отвращения к политике как таковой проголосовать ногами – мимо избирательной урны. Или, напротив, руками, но зато уж – за самого народного изо всех кандидатов, по имени «Против всех». В общем, начавшиеся импровизации и эксперименты власти с этим самым «малым народом», журналюгами, особо выразительно проявившиеся в "деле Гусинского", говорят, по меньшей мере, о двух вполне ожидаемых событиях. Во-первых, лишившаяся интеллектуальной и моральной поддержки "малого народа" на предстоящих выборах "партия власти", запросто может на них провалиться, то есть, не получить чаемого большинства, позволяющего без помех экстраполировать авторитарный режим на следующий избирательный цикл. А во-вторых, при любом исходе выборов, ничего хорошо в среднесрочной перспективе не ожидает и российскую политическую журналистику, народец численностью, как вепсы или нганасаны, разве что, более состоятельный и влиятельный. Пока влиятельный. Судьба всякого "малого народа" в в истории непременно оказывается трагической. Начавшийся на заре приватизации, совместный проект власти РФ и её верного "малого народа" заканчивается, а с ним иллюзии обеих сторон.

Дело в том, что любой «малый народ» является расходным материалом, а не субъектом исторического процесса. Из этого положения, выводится много чего. Например, понятно отсутствие каких-либо культурных последствий достаточно длительного существования Хазарского каганата, в котором правил «малый народ» (к торжеству национально озабоченных приходится подтвердить: да-да, гг., это был тот самый случай, когда "малый народ" консолидировался вокруг конфессии, ныне ассоциируемой с понятием "пятый пункт"). Также понятно, почему любые "малые народы", - противу всяких правил, открытых Михайлой Васильевичем Ломоносовым, а ещё до него Антуаном-Лораном Лавуазье, - возникают из ничего и пропадают бесследно. Принципиально конечные, но всегда краткие и бурные, их жизненные циклы есть отражение субъективной реальности. Якобинские и большевистские комиссары вначале вдруг буйно расплодились, а после в одночасье исчезли, перемолотые, в основном, собственными же машинами террора. Подростковые банды т.н. "хунвэйбинов" в Китае, быстро размножившиеся после выдвижения Председателем Мао лозунга "Огонь по штабам!" в острой фазе борьбы за власть, столь же быстро вдруг все пропали, когда диктатор сумел успешно решить задачу узурпации власти. Часть одураченной молодёжи была выселена из городов в малообжитые сельские районы Китая, часть же попросту уничтожена физически в специальных концлагерях на Чёрной Уссури, вдоль границы с Советским Союзом, в так называемых "Школах имени 7 мая". Столь же быстро, хотя и по несколько иным сценариям, отыграли свою историческую роль в России сословия кулаков и нэпманов.

Ныне же партия власти затеяла аналогичную по смыслу работу с олигархами, избрав поводом для нападения на это сословие его нежелание платить ясак "по понятиям". Вместе с "малым народом" олигархов, будут разромлены и принадлежащие им частные армии, и частные же медийные структуры. Впрочем, последние никуда не денутся из общественной жизни, они просто поменяют хозяев, станут значительно более покладистыми и прилежными, менее высокооплачиваемыми и не столь отвязанными, как во время той схватки элит за контроль над страной, которая была особенно острой в предыдущем избирательном цикле. Кстати, понятно и отсутствие солидарности в мировом журналистском сословии. Вот ведь насколько ярко эта солидарность проявляется, например, в мировом братстве учёных с его извечно незыблимыми профессиональными и этическими заповедями. Хорошо известны неформальные этические и профессиональные кодексы спортсменов, а также многообразные творческие формы содружества деятелей высоких искусств. Даже военные и разведчики большинства стран мира придерживаются джентльменских правил, например, в части обращения с военнопленными или в ситуациях, связанных с риском столкновения боевых кораблей и самолётов, несанкционированных пусков МБР и т.п.

Единственный профессионал в современном мире, которому не писаны никакие этические правила и для которого не действуют никакие моральные ограничения, хотя бы отдалённо напоминающей таковые, например, в научной или военной среде, это журналист. Именно потому "шакалов пера" так охотно везде бьют, отстреливают или сажают в ямы. Притом абсолютно без разницы где именно: это проделывают и в т.н. "цивилизованных" странах, и в Ираке, и в России, и в Африке. В основе этих действий, несомненно, противоправных, лежит понятный, в общем-то, ход рассуждений: а чего церемониться с журналистским сословием, оно ведь добровольно и беззастенчиво самоидентифицируется, как "вторая древнейшая профессия". Но представители обеих древнейших профессий именно таковыми, каковы они есть на самом деле, как раз и востребуются обществом. Оно само их плодит именно такими. Другое дело, что общество далеко не всегда готово терпеть ситуацию, когда эти необходимые, а иногда, и критически важные для него цеха древнейших профессий, вдруг начинают претендовать не только на справедливую оплату их труда, но и на самостоятельное поведение. Короче, выпадают, из навязанных им обществом ролей. Тогда расплодившийся, было, народец вдруг подвергается геноциду.

Смысл: отличительным признаком любого «малого народа» является вовсе не этническая, а функциональная общность. Содержательная суть последней, если кратко, в сервильности того прагматического образа мышления, которым наделён всякий смышлёный и бойкий (а других не бывает) представитель "малого народа", подчинённость его поведения только и только целям близкой и быстрой выгоды, а также полная свобода ото всяких этических ограничений в части достижения указанных целей, всегда конъюнктурных. Изменения конъюнктуры меняют и условия "общественного договора" между обществом и означенным народцем. Тогда наступает реакция, а зачастую, и жёстая зачистка.

Короче, «малый народ» есть некий, условно, критический параметр общества, который при некоторых обстоятельствах способен предопределить быстрые и мощные подвижки в жизни «большого народа». То есть, «малый народ» – это вовсе не обязательно этническая группа, но всегда малая и непременно очень влиятельная.

Так или примерно так многократно разъяснял академик относительно своей интерпретации роли и места в социальных моделях введённого им понятия «малый народ».

Впрочем, все эти его разъяснения так и не были никем толком услышаны сквозь злобный ор прогрессивной общественности, чрезвычайно схожий, если кто ещё помнит эти звуки, с воем советских «глушилок» на коротких волнах.

Психологически проблема неравнодушия определённых социальных слоёв как к самому понятию «малый народ», так и ко всему тому, что на этом понятии базируется, скорее всего, объяснение имеет банальное. Просто есть такой у некоторых творческих единиц совершенно непреодолимый зуд приписывать другому свои же собственные домыслы, чтобы после взмывать в обличительном экстазе. Как исключительно метко всё это описано у Василия Макаровича Шукшина в рассказе «Срезал», героем которого выступает амбициозный деревенский жлоб. Вот эта-то потребность взмыть в соединении с безграничной христианской терпимостью того интеллигентного человека, которому предъявляют свои комплексы дрянные люди, в целом и порождают эту вот активность провокаторов. Вот как, например, цитирует «Русофобию» Шафаревича заслуженный диссидент Андрей Синявский: «Малый (еврейский) народ, оказывается, ведёт давнюю смертельную борьбу с большим (русским)»

Вообще-то, в порядочном обществе подобный метод пересказа называется передёргиванием. Ежели б за картишками с эдаким вот приёмом попался бы литератор, прославившийся выражением «Россия – сука», могли бы по старой доброй русской традиции и шандалом ведь отделать передёгивальщика, нимало притом не формализуясь национальностью, фамилией, псевдонимом и заслугами. Ну, да «Абрашка Терц» (это всего лишь самоназвание, а не уничижительное изменение имени) уже предстал перед Создателем и теперь только Он ему судья.

Так вот, весь этот ор так и не прекращался с момента выхода книги. Остаётся только отдать должное выдержке учёного. Ведь столько лет – да что там, лет, десятилетий уже! – ему приходится стоически, просто таки со христианским смирением выслушивать по своему адресу поток злобных проклятий, и, что характерно, их эмоциональный накал нисколько не остыл за всё это время. Ср. совсем недавнее (2002) высказывание Владимира Войновича, дословно : «...Игорь Шафаревич. Не просто антисемит, а злобный, таких называют зоологическими.» Ну кого ещё в наше либерально-толерантное время вот так вот круто прикладывают за рассуждения, а не за действия? Заметим, не злостного хулигана Осташвили, однажды явившегося на писательские посиделки в ЦДЛ и устроивший там рядовую безобразную ресторанную драку с битьём морд и очков, - но! - всё это на фоне прискорбных фактов выкидывания начертанных на самодельных плакатах и провозглашения в мегафон вполне дурацких антисемитских лозунгов. Этот хулиган и бытовой антисемит после шумной кампании и страстных рыданий в прогрессивной прессе получил-таки в суде свою статью 206, часть 2-я, а через пару лет повесился в тюрьме при невыясненных обстоятельствах. Впрочем, наиболее вероятное объяснение его поступку содержится в диагнозе "шизофрения", которым он в полном объёме располагал ещё на момент своего исторического похода на ЦДЛ. Ныне напрочь забыт прогрессивной общественностью. А вот Шафаревичу писатель-гуманист Войнович не забыл ничего из своих страданий, которые за свою сербскую (по его уверениям) фамилию он частенько претерпевал от бытовых антисемитов. Глубокие сочувствия, вот только Шафаревич-то здесь при чём?

Что ж, пусть ярость благородная, как говорится, вскипает и т.д., вот только с аргументацией у людей, кипящих этой самой яростью, не всегда всё OK. Обвинители Шафаревича так и не сумели выдвинуть какую-то общую линию обвинения. То они пытаются, говоря современным языком, «развести» его на моральные критерии, то настойчиво разыскивают в его трудах методологические несовершенства. Разумеется, обнаруживают то и другое. Но только каждый находит своё и договориться о том, кто из них победил Шафаревича и в чём именно, они никак не могут. Такое впечатление, что зоилы Шафаревича изначально запрограммированы на обличение, а уж аргументы подыскивают на ходу, в импровизационном порядке, иногда, увлёкшись, путают их с доносами. Как, например, сочинитель Сарнов, который одно время, вообще, сделался почти что профессиональным обличителем Шафаревича. Публично и с большим пафосом сравнивал его с Гитлером, Розенбергом и Штрейхером, не забывая притом заботливо упомянуть, что последние двое были повешены за свои взгляды, но, что удивительно, без всякого перехода, тут же требовал от КГБ, чтобы данная организация серьёзно занялась взглядами учёного.

Примечание ред. Альманаха "Лебедь. "Нюрнбергский трибунал не судил за взгляды (это особо подчеркивалось в преамбуле). Только за ДЕЙСТВИЯ, за поступки. Розенберг был рейхсминистром Восточных территорий и прямо ответственен за вывоз добра и всякие репрессии на оккупированных землях. Штрейхер, хотя, казалось бы, просто редактировал яро антисемитскую газету "Дер Штюрмер", был осужден на виселицу Нюрнбергским трибуналом за открытые призывы к убийству евреев, а также за участие в погромах и присвоении награбленного имущества убитых (в том числе, после "Хрустальной ночи"). Даже Гитлер в 1940 г. был вынужден наложить на своего прошлого любимца Redeverbot (запрет на публичные выступления), а комиссия Геринга по расследованию личной и общественной жизни Штрейхера сместила его со всех партийных постов (это ж надо себе представить степень грубой и примитивной оголтелости и воровства, чтобы сама нацистская верхушка так обошлась ос своим рупором). Так что и его не за "идеи" и взгляды" казнили. Публичные призывы к массовым убийствам, после которых убийства состоялись - это не "взгляды".

Вот так. Так что, какие там ещё якобинцы, какой там ещё малый параметр!

Кстати, если кто подзабыл, в чём смысл малого параметра, кратенько самую суть.

Малый параметр – это такой коэффициент при старшей производной. Природа устроена так, что изрядную часть явлений окружающего нас мира удаётся описать т.н. «уравнениями в частных производных». Наибольший интерес в познании мира, естественно, представляют такие модели, которые позволяют понять природу революционных изменений, катастроф, особенностей и сингулярностей. Соответственно, сингулярно возмущенные уравнения в частных производных возникают в самых разнообразных задачах, связанных с моделированием процессов в механике, физике, экономике, биологии, в технических и социальных приложениях, т.е. везде, где исследуются динамические системы с «медленными» (регулярными) и «быстрыми» (сингулярно возмущенными) подсистемами. Вот в описании-то динамики «быстрых» переменных малый параметр и является коэффициентом при производной. Скорость «быстрой» переменной, таким образом, оказывается пропорциональной величине малого параметра.

Так вот, весь смысл в том, что ничтожные изменения малого параметра в критической области его значений могут привести, например, к потере устойчивости динамической системой. Например, описывающей некий социальный процесс. Если в модели этого социального процесса подразумевается некий формализм, основанный на уравнениях в частных производных, и если при этом в структуре формализма присутствует некий малый параметр, роль которого в поведении решения может оказаться критической, то почему бы и не быть тогда, в контексте подобной модели, интерпретации «малый параметр» – «малый народ»?

Между прочим, нажив в последние 20 лет на свои головы самых разнообразных приключений, связанных с возмущением - нет, не вечно безмолвного народа, - а социальных структур в России, вдруг выказавших необыкновенно живую динамику, мы просто обязаны были бы заинтересоваться теорией. Этим самым малым параметром, в том числе. Хотя бы потому, что процессы, изрядно обогатившие определённые малые группы и, скажем так, вызвавшие определённые трудности в жизни большинства населения страны, порождены были именно сингулярностью. И, знаете что, дорогие соотечественники, мы ведь теперь не можем уже сказать, что нас не предупреждали. Просто, в большинстве своём, мы как таращилась тупо в телек, так и продолжаем в него таращиться (БГ: «а мы всё смотрим в экран, а мы всё ждём новостей»). А крикливое меньшинство, оно и вовсе, как это издревле заведено у нас (и не только у нас), накинулось на пророка с бранью. Давайте взглянем в лицо реальности: против И.Р. Шафаревича – достойного гражданина и патриота России – была развязана самая настоящая травля. И многие, пока что ещё живущие, люди участвовали, а которые-то продолжают и поныне участвовать в этом непорядочном деле. Многолетнюю, так и не прекратившуюся по сию пору, травлю этого человека осуществляют отнюдь не якобинцы и не хунвэйбины. Против этого человека, ещё в незапамятные советские времена, парадоксальным образом объединили свои усилия те, кто, зачастую ни в чём более между собой не соглашался. Достаточно только упомянуть, что одновременно на Шафаревича за его якобы антисемитизм с почти идентичной риторикой ополчались такие неслабые структуры, как ЦК КПСС с его «вооружённым отрядом партии» и, например, «Радио Свобода» с её бухгалтерий и отделом кадров в Лэнгли, дистрикт Колумбия.

Подводя итоги на первый юбилей "Русофобии", академик даже сочинил обзорную статью "Малый народ читает Русофобию" и кротко воздал должное некоторым наиболее пламенным ораторам. Одну из текстовок, которую я и сам не раз слышал, по "Радио Свобода", Шафаревич цитирует чрезвычайно сочувственно и тактично. Его можно понять, а текст нельзя не процитировать. Автор заплачки профессиональный плакальщик, посвятивший жизнь разоблачению Шафаревича. Вот он страдающий голос "РС": «Позвольте сообщить Вам, уважаемый Игорь Ростиславович, что мы так же ощущаем боль, как и Вы, так же любим своих детей и нам так же тяжело видеть, как им забивают гвозди в глазницы, как это было бы тяжело (не дай Бог!) видеть вам по отношению к вашим детям». Академик, повидимому, ошеломлённый тем, что ему предъявили в упрёк, участливо процитировал этот выкрик души в свой адрес, расценив его, очевидно, как исходящий от нуждающегося в психологической помощи тяжело больного человека. Впрочем, достаточно широко растиражированный и без него. Благородства Шафаревича не оценили, отвратительная демагогия Кушнера (не дай Бог случайно перепутать этого демагога с приличным человеком, поэтом Александром Кушнером) получила массовое распространение и, естественно, засела в памяти у множества людей по ассоциативному принципу "кто такой Шафаревич не помню, но про него говорили что-то ужасное".

Странно, почему бы это столь разные силы вдруг выступили заединщиками в стремлении «поставить на место» одного независимо мыслящего человека?

Ладно бы, только советские функционеры, из года в год организовывавшие в прессе подборки писем трудящихся, но ведь заливистее всех почему-то тявкали на учёного как раз те, кто свои инвективы присылал из-за кордона, см., например, сочинение лишь одного из профессиональных обличителей, и лишь последнее по времени (2003). Это всё тот плальщик, который уже цитировался выше. Сейчас поток (но не накал) страстей несколько обмелел, а тогда-то их было полным полно, всех этих прокламаций. Те, кто постарше, должны помнить тщательно подработанные на Старой площади подборки из писем в редакции, публиковавшиеся тогда во всех советских изданиях – от органа ЦК до либеральной «Литературки». В них поразительно соединялось в принципе несоединимое: талантливый Василий Аксёнов и широкогорлая бездарь Бенедикт Сарнов, древние парижские русские и невыездные советские евреи, натруженные письма трудящихся типа «не читал, но гневно клеймлю» и страстно-подлые «коллективки» творческой интеллигенции с её хорошо и давно известным талантом аранжировки заготовок кураторов с Лубянки.

Да что там говорить, если «коллективки» с протестом против измышлений Шафаревича подписывали даже святые академики Лихачёв и Сахаров, см., в частности, коллективное письмо, опубликованное в «Книжном обозрении», № 38 за 1989 год, и подписанное 31 персоной, включая и указанных выше двух, уже отошедших в лучший мир и осиянных нимбами старцев.

Как? Выходит, что и Сахаров с Лихачёвым – тоже того? Ну, это уже, знаете ли, просто интересно: да за что ж это они его так, все эти люди – от функционеров по обе стороны «железного занавеса» до священных коров диссидентуры? Как выражается один благородный представитель народа, давшего нашему языку Бабеля, «это что-то особенного». Нет, в самом деле, почему же все эти как бы взаимоисключающие силы соединились в эдаком неожиданном синхронно-мощном, и совершенно, вообще говоря, уникальном единстве, – и всего лишь затем, чтобы обрушиться на одного единственного человека, - порядочного, верующего, умного и квалифицированного? Единственное сообщество в нашем достаточно паршивом мире, которое никогда не отказывало этому человеку в моральной поддержке, это были, разумеется, братья по разуму.

Дважды Герой Соцтруда Иван Матвеевич Виноградов, единственный изо всех советских математиков, удостоенный такого отличия (да и было за что, отечественная, не самая хилая в мире, криптография, тогда базировалась на трудах этого выдающегося числовика) не давал в обиду своего аспиранта. Получивший обе свои звёдочки по представлению Лаврентия Павловича Берия, он мог позволить себе и трубку швырнуть, когда из ЦК ему вдруг принимались зудеть по поводу политических похождений Шафаревича.

Позднее, в восьмидесятые, когда диаспора ещё не была диаспорой, а только околачивала пороги ОВИРов, многие из тех, кому типа отказали в визе по фальшивому вызову, искали оттянуться на Шафаревиче. Посему по поводу его, якобы, антисемитизма визг в интеллигентных кругах стоял тогда оглушительный. Что, мягко говоря, не способствовало тогда популярности научных трудов алгебраиста.

Тогда академик Владимир Игоревич Арнольд, уже будучи математиком №1 в мире, совершил, без всякого преувеличения, акт гражданского мужества и подал пример научного благородства: он прорвал политическую блокаду злобного молчания профессионалов вокруг научных работ своего коллеги, опубликовав рецензию на книгу Шафаревича «Основные понятия алгебры» под весьма характерным названием «Математика с человеческим лицом» [Арнольд В.И. Математика с человеческим лицом // Природа, 1988, № 3, с.117-119.].

Этот поступок по мужеству и благородству можно сравнить лишь с поступком Иосифа Самуиловича Шкловского, подробно сославшегося в очередном издании своей книги «Вселенная, жизнь, разум» [Шкловский И.С. Вселенная, Жизнь, Разум. - М.: Наука, 1980. - 285 с.] на вклад А.Д. Сахарова в исследования процессов образования звёзд. Книга вышла как раз в период бума коллективных писем против Сахарова, торжественного лишения его правительственных наград и заточения в Горьком. Этот прорыв заговора молчания вокруг имени Сахарова явился и вызовом властям, и упрёком коллегам, из которых единицы посмели отказать власти в том, чтобы слиться с ней в непристойном экстазе осуждения этого в чём-то уже даже символа эпохи, воспринимаемого ныне эталоном порядочности, а некогда просто коллеги и сподвижника Шафаревича в правозащитной деятельности.

Не будем из нашего сегодняшенего дня недооценивать глухую силу советского замалчивания. Это действительно была чудовищная сила. Самое ужасное, что в тогдашнем обществе одинаково подло действовали и советская власть, и те, кто, называя её "Софьей Власьевной", тихо презирая её с кукишем в кармане, тем не менее, пользовался её же методами, в частности, замалчиванием, захлопыванием, нерукоподаванием, неупоминанием и прочими насколько дешёвыми по сути, настолько же страшными "по жизни" приёмчиками. Так, например, когда Аксёнов был лишён советского гражданства, из каталогов библиотек разом исчезли формуляры всех его книжек. Будто бы и не было такого сочинителя в нашем "ВМПС им. Тургенева" (так ласково именовал Василий родной "великий, могучий, правдивый, свободный" литературный язык). Да что там из каталогов. У друга писателя, небезызвестного поэта Андрея Вознесенского в его трогательном стихотворении "Морозный ипподром", посвящённом Василию Аксёнову, да если уж на то пошло, даже и сочинённом на материале повести Аксёнова "Затоваренная бочкотара", вдруг исчезает это самое посвящение. А те из собратьев по литцеху, кто раньше использовал в своих сочинениях что-нибудь типа "мой друг Вася Аксёнов", враз приспособились к новой реальности и сменили в новых изданиях подобные неактуальные уже упоминания на стыдные эвфемизмы типа "один мой друг". Примеров навалом, бездарей и негодяев упоминать не станем, но кто ж не знает совестливого писателя Виктора Конецкого, амплуа которого "честный парень - душа нараспашку". С ним-то аккурат такая метаморфоза и произошла, но винить его, наверное, не стоит. Времена, как совершенно справедливо отметил тонкий ленинградский поэт, не выбирают...

И вот нет уже ни КПСС, ни его ленинского ЦК. Уже сняли с довольствия в ЦРУ и выкинули из уютного Мюнхена «Радио Свободу», бывшие офицеры которой теперь досиживают до пенсии кто в Праге, кто в Москве. Уже старая диссидентура в Париже, чтоб заработать себе хоть несколько су на луковый суп, выплеснула давно остывшие помои, типа кто на кого и зачем стучал в диссидентском движении – от его зарождения и вплоть до геройствования на краснопресненских баррикадах 91-го года (и выходит так, что стучали-то, блин, все и на всех). Уже Парамонов, пенсионер с «Радио Свобода», а в прошлом один из крупнейших «специалистов по Шафаревичу», сам уже оскоромился, опубликовав текст под названием «Русский человек как еврей», совершенно немыслимый ещё десяток лет назад (да только кого ж он хотел этим удивить теперь?). Уже хозяйственный Солженицын настриг из тех материалов, которые он ранее из осторожности складывал в отдельный ящик, два тома мыслей по истории еврейского вопроса в России, каждый толщиной с подушку в плацкартном вагоне поезда «Владивосток-Москва». Уже шутка в КВН «меняю еврейскую национальность на две судимости» сменилась КВНской же шуткой юмора «еврейская национальность не роскошь, а средство передвижения». Уже многим потомкам комиссаров, по каким-то там причинам не переехавшим в Торонто и Бостон, пришлось принять участие в грабительской чубайсовской приватизации, а некоторым из них искать себе работу в качестве директоров крупнейших нефтяных компаний и ведущих банков. Уже отменили пятый пункт в российском паспорте и даже почти что уже отменили поправку Джексона-Вэника в богоспасаемых Соединённых Штатах.

В общем, как выразился Киплинг, «уж высох яд». Но всё ещё где-то там, в каком-то неведомом мировом центре (или ложе?) никак не отменят давно забытый приказ о травле Шафаревича. Совсем как в том рассказе Л.Пантелеева: заигравшиеся в войнушку пацаны вечером разбежались по домам, да так и забыли на посту самого стойкого. Ну, ладно, пусть, хорошо, хорошо, - нет такого центра (это шутка была, гг., типа тест на чувство юмора), откуда бы рулили массовым сознанием всех тех, кто столь близко к сердцу, хотя и в корне неверно, принимает научное понятие «малый народ».

Но ведь на самом деле, не было никакого антисемитизма, да и просто не могло быть. Просто потому, что исходно в понятии «малый народ» антисемитизма было ровно столько же, сколько, например, в постоянной Планка, то есть, ноль целых и хрен десятых. И нисколько не добавилось, отметим, после многолетней травли назойливыми глупцами достойного человека и выдающегося учёного.

Меж тем, на человеке теперь вечный ярлык. Большая часть людей, проживая жизнь в торопливых хлопотах и не особенно-то вникая в суть текущей политики, вряд ли вообще даже слышала о каком-то там Шафаревиче. Но если даже и слышала, то «благодаря» многолетней клевете на него определённых слоёв общества, составила себе о нём исключительно неблагоприятное суждение. В массе своей люди, одураченные пропагандой, самые цели которой давно уж забыты, наивно считают, что это то ли участник расстрелов мирного еврейского населения в Бабьем Яру, непонятно почему, правда, не осуждённый, то ли изобретатель смертоносного газа «Циклон-Б», типа лично травивший этим своим изобретением несколько поколений отважных журналистов и правдивых писателей.

Есть известное правило: «за базар отвечают». В переводе с уличного языка означает, что имела место диффамация. Порча деловой и личной репутации. По умыслу или почему-то там ещё – это уже юридическая сторона проблемы. Здесь и сейчас напомним об иной, а именно о моральной стороне проблемы. Есть конкретные люди, которые ещё живы, здравствуют, а некоторые из них даже перебрались из мюнхенских студий в московские. Вот к ним и вопрос. Точнее, предложение.

Гг., отчётливо ли вы понимаете меру своей моральной ответственности? Почему бы вам, гг., и не покаяться теперь-то уже. Ведь всё прошло. Все, кто хотел уехать, уехали. А Шафаревич остался. На родине, да и в истории, само собой. Как успешный и продуктивный мыслитель. Но ведь травили. Было такое? Было. Репутацию и нервы мыслителю губили? Губили. А ведь, получается, что именно губили, потому что неправду вы говорили о нём. Независимого и честного суда, который бы смог принять к производству дело о диффамации, сейчас нет в России, и не будет ещё долго, скорее всего, никогда. Но правда, она ведь совсем не в судебных решениях. Правда состоит в том, что вместе с именем И.Р. Шафаревича ваши имена, гг., войдут в историю, как имена мелких пакостников и негодяев, которые почему-то во все эпохи назойливо преследуют всякого гения.

Но ведь ещё не поздно прийти к нему, чтобы искренне попросить прощения.

Короче, как насчёт покаяться? Ах, не считаете себя обязанными? Тогда хотя бы о душе задумайтесь, козлятники вы эдакие, ведь старые уже.

А юноше, обдумывающему житьё, ну что ему сказать: sapere audi и не слушай никого из старых брехунов, делай жизнь с академика Шафаревича!