ХРИСТИАНСТВО - РЕЛИГИЯ ПЕЧАЛИ

В доме покойника не принято веселиться, особенно если он умер по нашей вине. Принято думать о том, как жаль, что он умер, досадовать на причины его смерти и сопереживать его предсмертным страданиям.

В доме христианина всегда есть Покойник. О Нем напоминает, например, нательный крест - символ крестной муки Спасителя. Почему Иисус принес себя в жертву? Потому что мы грешны. Зачем? Чтобы искупить наши грехи. Как нам жить, зная, что ради наших душ Сын Божий предал себя в руки мучителей? Неужели веселиться? Неужели Иисус мучился ради того, что Обыватель и Alexey могли, все забыв и свесив челюсть от восторга, наслаждаться своими плазменными телевизорами и другими баснословно дорогими игрушками? Может, ради этого не стоило Ему так мучиться - обошлись бы как-нибудь Обыватель и Alexey кинескопом в 13 дюймов. Если не забывать об основном догмате христианства о жертве Иисуса, можно понять, почему гедонизм вопиюще противоречит христианству.

Понятно, что самодовольство и жизнерадостность должны вызывать у христианина дискомфорт противоречия со смыслом жертвы Иисуса. Если по нашей вине погиб человек, это может мучить нас всю жизнь, как же можно смерть по нашей вине Сына Божия трактовать как что-то, находящееся далеко за пределами нашей жизни?

Если жизнь - цепь сплошных плотских радостей и удовольствий, что-то здесь не правильно. Христианство подчеркивает преобладание значения жизни потусторонней над жизнью земной. Оно дает определенный ответ о смысле земной жизни: подготовиться должным образом к жизни вечной. Земная жизнь - это цепь испытаний, это экзамен с очень строгими критериями. Никто не будет веселиться на экзамене, от которого зависит все дальнейшее существование. Тем более никто не будет требовать от экзаменаторов поблажек, тем более развлечений и удовольствий. Для некоторых избранных экзамен заканчивался мучительной смертью - видимо, это была высшая степень посвящения в святость. Чем меньше испытаний - тем дальше от святости, тем ближе к богооставленности. Жеребячий восторг Обывателя не является ли свидетельством полного провала экзамена - серьезным сигналом о скорой погибели?

Любопытно, что гипотеза предопределенности судьбы протестантизма делает его АНТИПОДОМ христианства. Если спасенность пожалована протестанту Богом заранее, в чем смысл его жизни? Только лишь убедиться в своей богоизбранности, не дожидаясь смерти? Думается, формулировка смысла жизни в протестантизме - серьезная проблема, вряд ли удовлетворительно решенная.

Имея Божью гарантию на спасение души, протестант использует земную жизнь как бонус - дополнительное вознаграждение "на халяву". "Урвать побольше", -- вот его естественный девиз. Заметьте, как часто протестант любит говорить о правах человека, добавляя, что они даны Богом. Он уверен, что ему Бог должен согласно списку прав в той или иной декларации. Да помилуйте, кто сказал, что Бог обязан обеспечить человеку те или иные права? Не мы ли сами обязаны попытаться искупить жертву Его Сына, вместо того, чтобы требовать чего-то еще?

После падения Советской власти у советских людей появилась привлекательная, с их точки зрения, альтернатива коммунистическому мировоззрению: запастить, на всякий случай, чтоб был, необременительным, по их мнению, защитником, к которому можно попытаться обратиться в случае нужды - Богом. "Чем черт не шутит", -- думают они - "Повредить - не повредит, а вдруг поможет? Делов-то: покреститься, крестик надеть да в церковь иногда заглянуть." Отношение к религии здесь - чисто потребительское и потому языческое, мало отличающееся от доверия к астрологии или гадалкам.

Не понимают эти новоявленные "христиане", что быть христианином - немалый душевный труд, далеко не исчерпывающийся редкой молитвой и посещением службы. Труд этот состоит в восприятии жизни как фундаментально важного и умышленно трудного испытания. Оно включает себя и осознание того факта, что мирские удовольствия по меньшей мере неприличны в свете страданий Христа (и непродолжительные посты должны помочь это понять). Ежеминутное презрение к плотским слабостям и тщеславию - вот труд христианина, не многим посильный.