КТО ВЫ, РУССКИЕ АМЕРИКАНЦЫ?

Сэлинджеровское и чеховское время

“Если кто-то звал кого-то вечером во ржи…”
Р.Бернс.

Как ни странно, написал это не поэт. Это сказал психоаналитик по имени Вильгельм Штекель.
Вот что он…
– Вот что он говорит: “Признак незрелости человека то, что он хочет благородно умереть за правое дело,
а признак зрелости то, что хочет смиренно жить ради правого дела”.
Дж.Д.Сэлинджер “Над пропастью во ржи”.

Д.Сэлинджер и А.Чехов – мои наиболее любимые писатели. И я, наконец, решил разобраться в своих симпатиях к ним применительно к конкретному вопросу: “Кто вы, русские американцы?”. Эта тема, помимо естественного желания к взаимопониманию с другой культурой, имеет и практическую подоплеку, так как многие люди эмигрируют из России или подумывают об этом.

Когда я прочитал Д.Сэлинджера “Над пропастью во ржи”, то к своему удивлению обнаружил, что это оказалось не драматической любовной историей “поющих в терновнике”, а конкретным, типично американским, рассказом о становлении личности подростка. Конечно, в 50-ые годы “Над пропастью во ржи воспринималось больше как протестное произведение, но сейчас, по-моему, на первый план вышли такие достоинства, как лаконичность, обретение смысла жизни, процесс формирования чувства собственного достоинства. По подаче текста и глубине мысли Д.Сэлинджер, может быть, и уступает А.Чехову, но его прикладной характер намного шире, что мне, вообще и привлекает в американской литературе. Да, я сторонник ширпотреба”, но не такого утрированного как “Матрица”, Пауло Коэльо и “Гарри Поттер”. Поэтому мне так нравятся фильмы Квентина Тарантино, которые, имея “протестное содержание, облечены в успешную коммерческую “ширпотребную” форму. Я имею в виду, что русскому человеку лучше начинать знакомиться с американской культурой именно с ее послевоенного периода, а не современного постмодернистского. Точнее сказать, Чехова и Сэлинджера объединяет то, что, называя вещи своими именами, они протестовали против существующего порядка вещей, отнюдь не ощущая себя революционерами. Вероятно, это случается тогда, когда Талант настолько стоит над личностью, что она это даже не осознает. Почему не наоборот? Вероятно, из инстинкта самосохранения. Мы – люди, и на самом деле никто из нас не хочет быть Богом, если только этого не потребует жестокая необходимость общества. Творчество Чехова достаточно изучено, чтобы писать о нем. Скажу только, что мне больше импонирует его ранний период, когда он еще не начал “задумываться” о своей аполитичности и не поддался общей тенденции русской интеллигенции тех лет к радикальному переустройству мира. Как, например, говорит Тузенбах в “Трех сестрах”: “…Пришло время, надвигается на всех нас громада, готовится здоровая сильная буря, которая идет, уже близка и скоро сдует с нашего общества лень, равнодушие, предубеждение к труду, гнилую скуку”… А разное между ними пятьдесят лет, а с поправкой на несхожие цивилизационные типы – все сто. А если брать… По сути дела Чехов, как писатель, на примере тех же “Трех сестер” показывает начало формирования трудовой этики в русском обществе - Ирина: “Когда я сегодня проснулась, встала и умылась, то мне вдруг стало казаться, что для меня все ясно на этом свете, и я знаю, как надо жить. Милый Иван Романыч, я знаю все. Человек должен трудиться, работать в поте лица, кто бы он ни был, и в этом заключается смысл и цель его жизни, его счастье, его восторги…”. Западная цивилизация эту стадию прошло несколько столетий назад, как убедительно проанализировал немецкий социолог М.Вебер XIXв. в “Протестантской этике и духе капитализма” И вот как на ту же тему пишет уже во второй половине XXв. П.Андерсон в “Операции Хаос”: “…Подлинное дело человека – не борьба, не опасности, не мелодрамы. Подлинное дело – работа. Особенно если человеку повезло и то, что он делает, доставляет ему удовольствие. Подлинное дело – это отдых и развлечение, встреча с любовью, создание семьи и неожиданные, но приятные маленькие приключения”. Фактически невозможно или очень трудно определить временное и социокультурное положение Сэлинджера и Чехова относительно друг друга, но я и не считаю этот вопрос принципиальным для себя.

Кроме того, советская литература практически не анализиров

ала межличностные отношения современного человека в индустриальном обществе. Поэтому, например, повесть Сэлинджера “Выше стропила, плотники” меня совершенно очаровала. Здесь я вижу нежность, мягкий юмор, изысканность, естественную рафинированность без всякого взгляда свысока. Пусть теперь кто-нибудь скажет мне, что Америка – слишком материальная страна для любви?! Настоящее сильное чувство подразумевает под собой серьезную цивилизационную базу, и Сэлинджер ее убедительно показал. Какое отношение имеет Сэлинджер к вопросу о русских американцах? На трудные темы нельзя дать однозначного ответа, поэтому приходится начинать с аналогий и ассоциаций. Никакого дзэна и суфизма, просто здравый смысл.

Итак, кто вы русские американцы? Русские, живущие в Америке или американцы, в том числе говорящие по-русски? Кто ваш “герой”: Сэлинджер или Чехов? Моей целью не является очередное исследование русской диаспоры как части американского общества и ее места в нем. Мне больше интересно, как сами русские американцы представляют себя в США. Конечно, я имею в виду первое поколение эмигрантов. Скорее всего, с государственной точки зрения, их духовные потребности не представляют интереса, но люди живут только один раз, здесь и сейчас.

Конечно, Сэлинджер – это прошлое Америки. Но как без Чехова нельзя понять Сэлинджера, так без Сэлинджера не понять современное американское общество, в котором приезжающие русские, по крайней мере, лучшие из них, искренне стараются себя идентифицировать. А в итоге получается, что русские настолько яростно проводят тождество между собой и новой родиной, что со стороны грустная история с хорошим концом превращается в фарс. Была одна “сильная” держава, а теперь другая – только и всего! Такие люди особенно близко к сердцу принимают лозунг: “Или живите в Америке, или валите из нее!”... Суть заключается в том, что нет ни “русских, живущих в Америке”, ни “американцев, в том числе говорящих по-русски”. Старая идентификация пропадает, так как русские покидают свою бывшую родину с одной только мыслью: “Черт с ней!” (а остающиеся “провожают” их с мыслью: “Черт с ними!”). А новая зачастую принимает какие-то крайние формы. Я думаю, не надо“благородно умирать” за американскую идею, а лучше просто “смиренно жить”. Не в этом ли проявляется истинное величие души?

Вопрос идентичности отнюдь не проблема исключительно интеллигенции. Разве что образованные люди могут выразить свои мысли в словах, а другие просто маются, не отдавая себе отчета в причинах. Я не думаю, что это неразрешимая дилемма. С одной стороны, по-моему, в рамках советской и русской культуры решать современные гуманитарные вопросы невозможно, и можно просто, в лучшем случае, остаться жить в “чеховском” времени. Но, с другой, можно постараться оценить “сэлинджеровское” и на равных войти в американское общество: любовь, дружба, забота о ближнем не имеют национальностей. Дело не в том, что вы потеряете что-то русское в “сэлинджеровском” мире, а в том, что ему просто нет аналога в русской культуре и терять здесь нечего.

Идея синтеза культур отнюдь не нова. Но, по-моему, нигде не предпринималось последовательная попытка создания нового русского менталитета. Я со своей стороны считаю, что основополагающей базой являются внутренняя дисциплина и дисциплина вообще, а также принципиальность, без которой пошлость и хамство становятся нормами поведения. И третьим пунктом является наличие людей, Лидеров, которые могли бы составить основу общества. В русской коллективно-общинной психологии личности с активной жизненной позицией до сих пор являются париями, лишними и неудобными для остальных. В этом смысле мне очень нравится отрывок из “Дюны” Ф.Херберта, другого американского автора: “…Предводитель делает из толпы народ, не один, конечно. Он поддерживает уровеньиндивидуальности. Когда личностей слишком мало – народ снова становится толпой”. В русской культуре нет традиции цивилизованной передачи власти от одного поколения к другому. Как бывшие генсеки, так и нынешние чекистские бюрократы и их оппоненты, демократы, сидят на своих местах, пока из них песок не посыпется или кто-то их не уберет силовым путем. А русское общество, естественно, копирует мировоззрение своей “элиты” уже на бытовом уровне. Поэтому, к примеру, современная русская культура никогда не рассматривала подростка как самостоятельную и независимую личность, которую следует подготовить к ответственности не только за себя, но и за других. Отсюда собственно и социальная незрелость, и инфантильность как русских обывателей, так и их “правителей”. Ведь моя главная претензия к Путину и современному российскому руководству именно в том, что они с самоуверенностью недалеких подростков ведут страну к действительно социальному взрыву… Разумеется, любой синтез культур не возникнет в одночасье и следует воспринимать эту идею всего лишь как работу. Не надо за нее “благородно умирать”, а только “смиренно жить”…

Сама Россия нуждается в новой культуре. Да, сейчас в условиях, когда в России такие понятия, как “гражданское общество”, “демократия”, “независимая судебная система” имеют, мягко говоря, не такой смысл, как в остальном мире трудно говорить о каком-то будущем. А манипулирование русскими “правителями” маргинальным большинством при помощи самых низменных человеческих инстинктов: шовинизма, агрессии, нетерпимости, зависти и тех же американофобии и антисемитизма лишают всякого стимула здравомыслящих людей к каким-то действиям, тем более создания новой цивилизованной культуры. Но будущее наступит независимо от нашего желания, и тогда понадобится уже готовое проработанное решение, а не очередные “интеллигентские” метания, которые, к примеру, погубили Временное правительство после февральской революции 1917г. Конечно, скорее всего, придется подождать. Запад сотрудничал с коммунистическим СССР, сотрудничал с нацистской Германией и будет сотрудничать со странной Россией. А русские за рубежом не представляют из себя организованной силы, чтобы оказывать влияние на правительства даже для решения собственных проблем, тем более “зарубежных”, даже при наличии интереса к этому. Более того, многие из них и на своей новой родине предпочли остаться “совками”, внутренне живя в эпохе того года, когда они эмигрировали. В результате, нередко можно наблюдать снобов, которые с фанатичностью новообращенных гнут пальцы перед перед туземцами, то есть бывшими соотечественниками.

Не существует готовых рецептов, и только недалекие люди будут предлагать какие-то панацеи, но… при правильной постановке вопроса можно многое сделать. Я в этом уверен. Кто-то сказал: “Человека определяют не воспоминания, а поступки”. И, по-моему, руководствуясь этим правилом, каждый для себя со временем сможет ответить на вопрос: “Кто вы, русские американцы?”…