ПОСМОТРИТЕ НА СЕБЯ

В годы застоя, но уже близившиеся к гласности, журналистка “Литгазеты” Лидия Графова как-то в одной из публикаций призналась, что, как и большинство советских зрителей, иностранное кино смотрит с прицелом на тамошний быт, что да и как, можно ли что-то у них позаимствовать, слизнуть в фасонах одежды, в домашнем обиходе. Да, так и было, но одновременно наши сограждане сомневались не приукрашивают ли иностранцы свою действительностью с той же, что и в СССР, пропагандистской целью Взаправду что ли обычной парикмахерше, сыгранной Роми Шнайдер, к примеру, по средствам приобрести машину, да еще с открывающимся верхом? И неужели опять же обычный механик, допустим, Депардьё, дачку под Парижем способен себе отстроить? Сюжет, конечно, сюжетом, и актёры безусловно замечательные, но именно детали западных повседневных реалий советского обывателя приводили в шок. Утешала догадка, что это всё же кино, декорации, а в подлинной жизни всё несколько иначе.

Между тем авторы допущенных на советские экраны кинолент, как правило, ориентацию имели демократическую, с намёком на разоблачительность социальных и прочих несправедливостей, стараясь как можно правдивей будни сограждан отобразить, с упором на психологическую подоплёку взаимоотношений своих героев. Тщательность, тонкость анализа являла и являет силу европейского кино, где занимательность вторична, а главное нюансы, сплетение грусти и юмора, комического с трагическим, в соответствии с европейским менталитетом, который, если сравнивать с американским, открытого пафоса, образчиков безупречности, как примеров для подражания, ну что ли стыдится.

Хотя американизация вкусов, сознания европейцев очевидна, как, впрочем, и усилия сво индивидуальное сохранить, отстоять. Поле сражений, слава Богу бескровных, обнаруживается и в самом массовом виде искусства, кинематографе. Впрочем, и европейское кино влияет на американскую кинопродукцию, и наоборот.

Фильм Look at me, недавно появившийся в кинотеатрах США, идеальный пример европейского и конкретно французского духа, мироощущения, восприятия современности.

Ни тени нарочитости, нагнетаемого с первых же кадров драматизма. Его и не будет, не дождётесь. Глубже, изящней, сложнее. И поначалу смешно: узнаёшь типично французскую с полуоборота заведённость. Вот уж полный контраст с холодноватой толерантностью американцев. Чтобы здесь, в Штатах, таксист клиента обхамил нужно нечто из ряда вон, а там запросто, походя, и клиент в долгу не останется, но мгновенно, как ни в чём не бывало, отряхнётся, забудет близкий к мордобою эпизод, принявшись за выяснение отношений с близким, с тем же жаром и так же вроде бы беспричинно. В кафе случится нечто подобное, в длинной очереди в клуб – взрывная эмоциональность всех действующих лиц граничит с фарсом, на самом же деле никакого преувеличения. Кто в Париже не в туристских группах, а сам по себе бывал, наверняка испытал постоянное клокотание страстей, выплёскивающихся именно без повода. Обхамят и улыбнутся, улыбнутся и снова обхамят, при чём отлично такие свои национальные особенности сознавая, что не мешает собой гордиться, себя уважать, свою Францию воспринимать центром культуры, западной цивилизации, на что возразить, кстати, трудно.

Героиня Look at me толстая, неуклюжая девочка, дочка от первого брака знаменитого писателя, занятого исключительно собственной персоной. Внешне всё как бы соблюдено, папаша целует дочку в щечку, и с молодой мачехой, немногим её старше, почти благостные взаимоотношения, без намёка на враждебную затаённость. А ссоры, склоки, вопли, слёзы будто и не затрагивают сути, нутра. Когда всё выплеснуто, всё наружу, психоаналитиков посещать нет нужды. А вот американцам – да. Они крепятся из всех сил, чтобы сокровенное никому не доверить. Лишь в запущенной стадии, когда захлебнувшаяся душа вопиёт SOS, обращаются за помощью к посторонним людям, выворачиваясь наизнанку, признаваясь в фобиях, нередко измышленных. Вдруг, в панике, понимают, как важно сочувствие. Всем надо, всегда надо. И нечего из себя корчить твердыню, не нуждающуюся ни в ком.

Европейцы хитрее, ловчее, и психику собственную оберегая эмоциональные взрывы ввели в обиход. Ты орешь, я ору, мы вместе орём, а параллельно, за кадром, звучит изумительная музыка: Шуберт, Монтеверди. Параллельно, как фон, в нас, с

нами Париж, его окрестности, старинная, средневековая церковь, ограды каменные, предками в средневековье возведённые, густо плющем обвитые, и бесконечное поле с разлапистым посерёдке деревом. Одиноким? Да нисколько. Внедрённое в родную почву, оно выдержало и выдержит всё. И мы внедрены. Так что и нам одиночества опасаться незачем.

Напрасно. Девочка, мечтающая стать певицей, чувствует себя, и вполне обоснованно, очень одинокой. Для окружающих она лишь тень знаменитого отца, и её, кто как может, использует, чтобы с отцом сблизиться, протекцией его обзавестись. Поэтому прежде всего она ото всех отчуждена, настороженна, подозрительна. Ею некрасивость, неловкость, в фильме подчёркиваемые, следствие внутренней, душевной оцепенелости. Она жаждет любви, хоть чьей-нибудь, но прежде всего отцовской.

Любви жаждут все, и все в какой-то степени обделены, и все, чтобы крохи хотя бы чувств сберечь, вынуждены к компромиссам. Молодая мачеха порывает с девочкиным отцом, но после всё же к нему возвращается. Измены не есть повод для разрывов, что тоже типично для французов. Блестящая Франция в своей повседневности живёт тяжело. Проблем чисто житейских навалом, квартирки тесные, быт комфортом не ослепляет. И это правда.

Но правда, что и социальных гарантий там, по сравнению со Штатами, значительно больше, но за них приходится платить. За субсидии потерявшим работу, за длиннющие отпуска и короткий рабочий день, за льготы всевозможные, что американцам и не снятся, за некую всё же расслабленность, нежелание на службе надсаживаться, а вот досуг, прелести времяпрепровождения с друзьями, вечеринки и прочее ценить превыше всего.

С одной стороны хорошо, можно и позавидовать, но и пособолезновать тоже. Беспечность – опасное свойство. Look at me впрямую этой темы не касается, но подспудно, возможно и для авторов неожиданно, она в фильме присутствуют, создавая тревожащую атмосферу, отображающую реальность.

Назвать фильм следовало бы “Посмотрите на себя”, что полезно всегда, всем и везде. Трезвая самооценка весьма оздоровляет, и людей, и общество.