МЫ БЫЛИ!

Продолжение. Начало в 304, 29 декабря 2002 г., 436, 31 июля 2005 г.,
437, 07 августа 2005 г. , 438, 14 августа 2005 г. , 439, 21 августа 2005 г. ,
440, 28 августа 2005 г. , 441, 04 сентября 2005 г.

МОСКОВСКИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ

В августе 1977 года я по приглашению Энгельса Матвеевича Чудинова, заведующего кафедрой философии Московского Физико-технического института считавшегося в то время самым продвинутым и элитарным ВУЗом страны отбыл из Минска и переехал в Москву. Само внедрение в Физтех не было таким уж простым возникли какие-то идеологические препятствия, кто-то возражал на парткоме. Никаких явных претензий не было, но какое-то смутное противодействие ощущалось. Чудинов сказал, что если меня не проведут на Ученом совете, он сложит с себя обязанности заведующего. В итоге месяцев через пять я прошел по конкурсу.

Занятия проходило живо, весело. У меня был полный контакт с аудиторией. Курс философии у нас в Физтехе был солидным – 140 часов, такой же, как у МГУ на гуманитарных факультетах. Полгода давались только на историю философии. А кроме обязательных курсов были еще и спецкурсы. Я читал несколько спецкурсов, более других аудитории нравился “Особенности развития цивилизации на Востоке”. Народу собиралось много набивалась целая Большая физическая аудитория (самая большая на Физтехе, шла амфитеатром), иной раз приходилось собираться даже в актовом зале. Результаты этих лекций (частично) потом остались в моих статьях по Китаю, Японии, Индии (буддизм) и пр. Кафедры научного коммунизма, истории партии, научного атеизма в МФТИ существовали отдельно и мы с ними не пересекались.

Но иногда и на нашу кафедру спускали обязательные для всех общественных кафедр темы. Например - изучение литературно-мемуарных трудов Леонида Ильича Брежнева. “Целина” и “Малая земля”. Помню, как раз на такую лекцию ко мне пришла комиссия из обкома. Мне нужно было как-то проявить политическую лояльность и, одновременно, не пасть в глазах аспирантов. Для начала я сказал, что западные советологи сравнивают наше сельское хозяйство с больным желудком. То у него запор, дескать, то понос. Здоровый человек не говорит о своих физиологических отправлениях. Но человек с больным желудком только о них и толкует. Вот так и в СССР, мол, все время пишут и говорят о сельском хозяйстве. Когда удается собрать более-менее приличный урожай, то это подается как величайшая победа. “Советы” после длительного запора как бы говорят всему миру: наконец-то свершилось! А что говорит по поводу нашего сельского хозяйства Леонид Ильич? Он пишет в "Целине" о сельском хозяйстве в военных терминах: "битва за хлеб", "борьба за урожай", "фронт уборки", "командиры хлебного фронта", "атака на вредителя", "подтянуть арьергарды", "дать бой дезертирам битвы за хлеб". Стало быть, наш руководитель сравнивает сельское хозяйство вовсе не с больным желудком, как того хотелось бы советологам, а с войной, битвой и фронтом. Отсюда следует, что советологи плохо знакомы с работами Леонида Ильича. А вот когда познакомятся, то сразу узнают, с чем именно нужно сравнивать наше сельское хозяйство.

Далее я перешел к анализу эпизода из "Малой земли" о том, как у Леонида Ильича, в бытность его секретарем Днепропетровского обкома, в 1940 г. на партийном активе кто-то спросил: "Товарищ Брежнев, мы должны разъяснять о ненападении, что это всерьез, а кто не верит, тот ведет провокационные разговоры. Но народ-то мало верит. Как же нам быть? Разъяснять или не разъяснять?". Брежнев, согласно мемуарам, ответил: "Обязательно разъяснять. До тех пор, товарищи, будем разъяснять, пока от фашистской Германии не останется камня на камне".

Так как эта диалектика в то время аспирантам была непонятна, я далее сказал, что освещу кое-какие подробности по истории и конструкции национал-социализма. И до конца лекции рассказывал о происхождении фашизма и его устройстве, включая такие детали, как официальное празднование ими 1-го мая, флаг красного цвета, полное название "Национал-социалистическая рабочая партия Германии", система вовлечения населения в организации по возрастному признаку: январята (нацисты пришли к власти в январе), затем, с 6 дети поступали как бы в скаутскую организацию (она называлась "Пимпф"), далее с 14 лет Гитлерюгенд, и уж потом, с 21 года члены партии. Все насторожились, ибо возрастная структура в точности соответствовала советским октябрятам, пионерам, комсомольцам и коммунистам.

Потом рассказывал о немецком четырехлетнем плане развития народного хозяйства, о борьбе с религией и церковью. О том, что Германия формально считалась республикой, ибо в ней продолжал собираться высший законодательный орган - Рейхстаг, о котором ходил немецкий анекдот того времени: кто самый высокооплачиваемый певец в мире? Депутат Рейхстага: он два раза в год исполняет при открытии заседания гимн и получает за это 600 марок в месяц. Да и эту их работу преувеличивали, ибо пели не они, в зале включали запись, а депутаты только рот открывали. Затем остановился на принципе фюрерства и истории заключения пакта Риббентропа-Молотова, откуда как бы следовала диалектическая фраза Брежнева про "не останется камня на камне".

После лекции члены комиссии не знали, что и думать.

- Почему Вы говорили о нашем сельском хозяйстве как о больном желудке? - спросил один.
- Это была критика буржуазной пропаганды. Ведь мы в каждой лекции обязаны давать такого рода критику, - ответил я как по писаному.

- Зачем вы сообщали о праздновании первого мая и красном цвете фашистского флага?
- Ну как же, нацисты широко использовали демагогию для оболванивая трудящихся, и нам об этом надо знать.

- А почему Вы намекали на принцип фюрерства?
- Я не намекал, а прямо о нем говорил. И говорил для того, чтобы подчеркнуть его коренное отличие от ленинских норм коллективного руководства, которое воплощает в себе Политбюро и лично Леонид Ильич.

- Как понимать ваши параллели по поводу борьбы с религией?
- Помилуй Бог, какие параллели?! Всем известно, что у нас полная свобода совести и вероисповедания. Вот и Леонид Ильич недавно об этом говорил.

Единственный опасный вопрос был бы: откуда вы все это знаете? Но и тут у меня имелся давно заготовлен ответ: о фашистской Германии в СССР столько написано, это есть во многих источниках. Спросить - в каких именно, означало бы признать себя некомпетентным как раз в том, на что они всегда претендовали. А ведь именно в книгах советского издания тщательно вымарывали все так называемые аллюзии, то есть, неконтролируемые ассоциации, и прочесть о вышеназванном можно было только у западных исследователей, например, в книге Ширера "Взлет и падение третьего рейха". Впрочем, в 1981 году появилась и у нас приличная книга "Преступник номер 1" Мельникова и Черной, но и та в издательстве АПН. Книга тут же ушла заграницу и на внутренний рынок не попала. В общем, пронесло. Надо сказать, в то время довольно легко "проносило", по крайней мере, меня, да и всякого, кто слишком явно не диссиденствовал.

В первый год после переезда в Москву я часто ездил в Минск, в редакцию “Науки и техники” – там выходила моя книжка “Бесконечна ли Вселенная?”. Выходила она, как почти и все последующее, с приключениями и привлечением разных “высоких людей”.

Началось с того, что после завершения работы над рукописью, которую Марина перепечатала и разложила по экземплярам (всего - 3), я облегченно вытер лоб. На столе лежала груда отходов – черновики, какие-то выписки и пр. Чтобы избавиться от груза прошлого, я взял всю эту охапку да выбросил в мусоропровод. Пообедал и решил ехать в редакцию отвозить первый экземпляр. Глянь – а труда то и нет. Только что лежал на столе – и... пропал необъяснимым образом. У меня это бывает. То с очками, то с ключами. Все перерыли – ящики письменного стола, книжные полки. Даже под тахту и в холодильник заглядывали – нет. Это было наваждение и мистика. Вдруг Марина прозревает:
- Ты выбросил рукопись в мусоропровод!
- Быть не может! Она лежала в отдельной папке. А я выбрасывал груду бумаги.

Другого объяснения всё равно нет. Марина бежит к домоуправу, объясняет, что случайно выбросили важный документ, просит дать ключ от мусоросборника. Тот недоумевает, но проникся и дает. Несемся вниз, открываем. Там примерно все выглядит и пахнет так же, как сейчас в Новом Орлеане. К счастью, мусоровоз ещё не приезжал, и среди картофельных очисток и селёдочных голов – вот она - лежит моя папка с рукописью!

Это была самая малость из приключений. Мелкие пропущу, только о самом главном скажу. Когда книжка уже прошла вторую сверку (Главлит само собой) и оставалось только отдать ее в типографию, редакцию “Наука и техника вдруг усилили новым главным редактором Н.М. Акаловичем. Ранее он был водителем троллейбуса. На сайте 1-го троллейбусного депо о нем говорится: 12 февраля 1952 года в город Энгельс за первой партией троллейбусов были направлены рабочие службы пути Н.М. Акалович и Н.А. Скорый”, потом пошел по общественной линии, закончил ВПШ (Высшую партшколу) и ждал назначения. Ему же не предлагали ничего выше, чем должность диспетчера троллейбусного парка. Тогда он заявил, что снова вернется на свой 2-й маршрут и на каждой остановке будет сообщать по микрофону пассажирам о том, что их везет выпускник ВПШ. Пусть иностранцы тоже слушают (а их в Минске было много). У него нашлись заступники – и вот Акалович как представитель транспортного пролетариата получил назначение в главные редакторы.

Первой же версткой книги, поступившей к нему на подпись для передачи в типографию, оказалась моя “Бесконечна ли Вселенная?”

Он изумился и проявил свое новое редакторское рвение: Почему заглавие с вопросительным знаком? Выходит, автор не знает ответа на этот вопрос? Тогда зачем он пишет книгу?

Если автор не знает, глубокомысленно развивал свою мысль троллейбусный редактор, то нужно отправить верстку на рецензию космонавтам. Они летали во Вселенную и знают, конечна она или бесконечна. Я, вот, например, когда водил троллейбус, всегда знал, где нахожусь. И объявлял: конечная остановка, дальше троллейбус не пойдет. Прошу всех покинуть салон. (Об этом ярком эпизоде почти дословно мне рассказывала редактор моей книжки Зинаида Константиновна Солонович, хороший профессионал и симпатичная женщина). Месяца на два все застопорилось. Но вот приходит ответ за подписью космонавта Владимира Александровича Джанибекова:

“Мы летали только в самый ближний космос. Оттуда не видно, конечна или бесконечна Вселенная. Так что в этом вопросе мы полностью доверяем рассуждениям автора, книга которого нам показалась очень интересной”.

Акалович дал свое “добро”.

В этой редакции “Наука и техника” мне как-то в руки попала новая инструкция для редакторов издательств, озаглавленная "Перечень тем, запрещенных к опубликованию в открытой печати". Боже мой, чего там только не было - урожайность по районам, аварии и катастрофы, эпидемии, стихийные бедствия, само собой - производственные тайны, некорректные политические высказывания и пр. и т.д., заканчивая предупреждением, что и сам этот перечень есть строгий секрет и запрещен для публикации. Но самое пикантное: этот документ государственного глубокомыслия содержал фразу о том, что редактор должен особенно тщательно следить за аллюзиями и немедленно вымарывать их. Заодно пояснялось, что аллюзии - это неконтролируемые ассоциации. То есть автор вроде бы пишет о гитлеризме, но так, что могут у редактора, а значит, и у читателя, возникнуть параллели со страной Советов. В таком случае эту статью или книгу о гитлеровской Германии ни в коем случае нельзя допускать к публикации. Стало понятным, почему в СССР нет ни одной приличной работы о технологии и конструкции власти Германии 30-х годов. И стало понятным, почему одно из лучших исследований на эту тему - два тома Ширера "Взлет и падение Третьего рейха" (там ничего об СССР - только о Германии) изымают на таможне и приравнивают к антисоветской литературе. Тем более изымают на таможне (и на обысках) философские книги Бердяева, например, "Русскую идею", или "Смысл истории" хотя там не было ничего "антисоветского", ибо он писал в них об эволюции российского национального самосознания и именно о смысле истории, и не касался проблем СССР (даже не упоминал в них большевистский режим).

Вот я и решил заняться устным творчеством и рассказывать в весьма просвещенной научной аудитории уже не о Германии и Китае, а о нашей России. И если у кого-то возникали аллюзии по поводу Ивана Грозного и Сталина, или становилось очевидным, как далеко Россия откатилась во времена большевиков назад по сравнению с состоянием при Александре II с его реформами суда, высшего образования и земства, то, казалось, это его личное дело. Казалось - да, а оказалось - не личное. Ибо в каждой группе студентов и аспирантов и в каждой аудитории Дома ученых всегда присутствовали информаторы-осведомители. Я даже сейчас несколько удивляюсь, сколь долго мне удавалось "аллюзировать" да иронизировать - не менее 15 лет! Наверное, режим, действительно загнивал, и его важнейшие службы работали все хуже и хуже.

Я тогда много выступал с разными темами по домам ученых во всех научных центрах Москвы и Подмосковья. Особенно, начиная с 1980 года. Вел беседы и лекции на не слишком в то время афишируемые темы российской истории. Это было время жесткого контроля над публикациями, и пробиться на страницы печати с рассуждениями на исторические и даже в какой-то мере философские темы, касающейся такой ревниво охраняемой материи, как смысл существования России, ее реформы, ее метания и коллизии, да еще не профессиональному историку, было в принципе невозможно. Конечно, если писать в духе официоза и рассматривать историю России в рамках пяти казенно-учебных формаций, обосновывая то, что именно Россия под руководством коммунистической партии первой в мире пришла к пятой, самой совершенной формации - коммунизму, а весь мир пойдет вслед за нею...Но нет, и в этом случае не напечатают – писать про это, и притом писать так, чтобы прошло, было слишком много охотников и они давно заняли всю экологическую нишу и никого со стороны туда не пускали. Да и язык не поворачивался писать так.

А история очень интересовала. И меня и массу других людей. Я быстро уловил, что физиков и математиков не так уж волнуют философские проблемы их собственных наук. Эти темы даже вызывали некоторую досаду: дескать, мы сами знаем про историю и философию физики, а вот чего нам хотелось бы послушать - так это про историю вообще, а особенно - про историю России.

Изучение российской истории наряду с интересом к ее методологии, то есть, как и какими способами она познается и пишется, привело к тому, что я сменил тему и стал рассказывать об исторических проблемах. Это удивительным для меня образом имело большой успех.

Для того, чтобы дать представление об атмосфере тех лет и наших шутейных возможностях по преодолению разных идеологических табу, я сейчас приведу несколько показательных эпизодов из моей тогдашней практики (какая-то их часть и ранее мною рассказывалась по разным поводам)..

В осенний семестр 1980 года аспиранты, да и студенты, не раз вспоминали о том, что это не только год проведения ущербной Олимпиады (ряд стран отказались участвовать в знак протеста против введения советских войск в Афганистан), не только год смерти Высоцкого (как раз во время Олимпиады), но и год, в котором должен был завершиться этап построения “в основном” коммунизма в СССР. Может быть, никто бы из молодежи и не помнил бы этого эпохального события, но Третья программа КПСС, принятая на XXII съезде в 1961 году, в которой как раз и была описана во всем блеске эта эпоха свершения, не была отменена. Более того, она входила в программу всех общественных дисциплин как основной документ. Не забыты были и слова-обещание Хрущева, сказанный на том XXII съезде: “Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме”. Слова-то можно было бы списать на волюнтаризм и субъективизм Никиты Сергеевича, что и делалось, да вот незадача: в 3-й программе КПСС был указан срок завершения этого самого построения коммунизма 1980 год.

Идет семинар по случаю очередной годовщины Октября (плановые занятия были заменены этой праздничной темой). К тому же только что вышла “книга” (по объему –брошюрка) Брежнева Л.И. "Малая земля", которую тоже присовокупили для изучения.

Встает аспирант (а аспиранты в ФИЗТЕХе были очень глазастыми и зубастыми) и говорит.

- Валерий Петрович, я вот прочитал в 3-й программе о том, что в 1980 году у нас будет коммунизм. Тем более, что в программе написано, что материально-техническая база коммунизма будет полностью построена к 1980 году. То есть еще до его наступления. Год кончается, а ничего такого не видно.

- Что именно вы хотели бы видеть? – по-еврейски отвечаю я вопросом на вопрос.

- Ну, вот тут написано, что “Съезд принял 31 октября 1961 новую (3-ю в истории КПСС) Программу партии, Прежняя Программа, принятая в 1919 на 8-м съезде РКП(б), была выполнена партией и советским народом в процессе построения социалистического общества в СССР. Сейчас партия торжественно обещает, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме. Я из нынешнего поколения, вот и жду.

Напомню некоторые официальные идеологические установки тех лет (я их тогда напомнил и на семинаре). Новая Программа КПСС, говорил я, включает 2 основные части: 1) переход от капитализма к коммунизму - путь развития человечества; 2) задачи Коммунистической партии Советского Союза по строительству коммунистического общества. Программа КПСС определила генеральный курс движения советского общества к коммунизму. Переход от социализма к коммунизму требует решения трёх взаимно связанных между собой задач: создания материально-технической базы коммунизма, преобразования социалистических общественных отношений в коммунистические и воспитания всех трудящихся в духе высокой коммунистической сознательности. В программе партии находит последовательное воплощение великий принцип гуманизма: “все во имя человека, для блага человека”. И еще было написано, что “при построении коммунизма необычайно возрастут творческие возможности советского человека, будут созданы условия, обеспечивающие гармоничное развитие способностей и талантов каждого члена коммунистического общества”.

- Ваши творческие способности возросли необычайно, - отвечаю я.

- То есть, как это? Где?

- Да вот тут, прямо у нас в аудитории. В вашем лице мы видим как возросли и даже зашкалили ваши творческие возможности и таланты.

- Я не понял.

- Ну, как же! 20 лет назад, в 1961 году, когда принимали 3-я программу, вы разве могли бы задать такой вопрос? Не могли. А сейчас задаете. Как раз потому, что вы необычайно выросли в своем умственном развитии.

- Так при чем тут программа? 20 лет назад мне было всего три года, ясно, что я не мог ничего такого спрашивать.

- Я про это и говорю. Раньше не могли. А сейчас можете. Потому что ваши творческие возможности необычайно выросли. А программа причем? При том, что вы, пока программа выполнялась, все это время жили и росли. А могли бы и не жить.

- Хмм.. Валерий Петрович. С вами трудно спорить.

- Да я-то тут ни при чем. Это с программой трудно спорить. Я бы сказал – невозможно.

- Ладно, я согласен, что все обещанное невероятно возросло. Но в программе названы совершенно конкретные вещи. Вот, написано: “Полным потоком польется изобилие и осуществится великий принцип коммунизма “от каждого по способности, каждому – по потребности””. И далее сказано: “К 1980 году советский человек будет полностью обеспечен отдельной квартирой. Каждая семья будет иметь квартиру по формуле “число членов семьи плюс одна комната”. И вот тут еще написано: “Партия торжественно обещает, что на основе глубоких научных расчетов и научного предвидения к 1980 году все советские люди будут иметь бесплатное ведомственное питание, то есть рабочие на заводах, колхозники в колхозах, служащие в своих столовых, школьники в школах, студенты в институтах, во всех городах будет действовать бесплатный транспорт, широко будет практиковаться бесплатный отдых в домах отдыха и лечение на курортах и в санаториях. В Советском Союзе будет достигнут самый высокий уровень жизни по сравнению с любой страной капитализма”. Я бы хотел видеть, где все это обещанное.

- Да, это непростая проблема. Я, конечно, мог бы сказать, что то, что вы платите тут в студенческой столовой или на электричке из Москвы до Долгопы сущие пустяки, все равно что даром. Или мог бы много говорить о враждебном окружении, которое отбирает силы. Или о помощи борющимся народам, вот Афганистану стали помогать, что требует еще больших средств. Но я так не скажу. Ибо вы мне не поверите. А мне важно, чтобы вы мне верили.

Из того, что я знаю, сообщу вам об очень большом открытии, которое было сделано коллективным разумом ЦК. Это открытие было продолжением традиции, идущей еще от Маркса и Ленина.

Начну немного издалека. Как вы знаете, Маркс открыл необходимость свершения коммунистической революции во всех или хотя бы большинстве развитых стран. Поскольку противоречия между трудом и капиталом очень уж обострились. Производительные силы перегнали производственные отношения. Вот и нужно было бы их привести в соответствие с помощью обобществления средств производства, то есть, с помощью революции.

Ленин совершил следующее после Маркса, открытие, которое, на первый взгляд, полностью опровергало Маркса. Он открыл, что революция произойдет не во всех странах, и даже не большинстве. И уж совсем не в самых развитых, а, напротив, в одной стране, притом же еще и не в развитой. В самом слабом звене капиталистической цепи – в России. И революция именно там и произошла! Таким образом, теория Ленина, вроде бы опровергая и противореча Марксу, на самом деле не опровергла Маркса, а развила его на новом этапе.

Вы все это хорошо знаете. Идем дальше.

После революции возобладала идея, что социализм можно построить только во всех или в большинстве развитых стран. Для этого ждали и готовили мировую революцию. Чтобы уж везде, – а потом совместно строить. Эту теорию развивал Троцкий. Да и Ленин ее придерживался. Но товарищ Сталин дальше развил теорию Ленина. Троцкого же он за его неверие унасекомил. Товарищ Сталин открыл, что социализм можно построить в отдельно взятой стране. В СССР. И его построили. Теперь он называется развитым социализмом, и он же – реальным. Тот, в котором мы живем. Вы же не будете спорить с тем, что он реален?

И вот тут я подхожу к нынешнему открытию, совершенному коллективным разумом ЦК и его Политбюро. Ни один член ЦК и даже член Политбюро такое открытие в одиночку совершить бы не смог. При всем нашем великом почтении к любому из них. Уж слишком оно грандиозно. Только под силу ленинскому коллективу ЦК.

Итак, коллективный разум ЦК к 1980 году открыл, что коммунизм можно построить для начала в отдельно взятом месте страны. Не во всем СССР, а только сначала в одном месте. И это место – Кремль! Там коммунизм уже построен. Даже значительно раньше, чем к 1980 году. С перевыполнением планов. Я, надеюсь, никто не сомневается, что и бесплатные квартиры там есть у всех по той формуле и по другим, еще лучшим формулам. И что транспорт там бесплатный, и ведомственное питание, и лечение на курортах. И что там торжествует великий принцип коммунизма: “от каждого по способностям, каждому - по потребностям”.

Но это только начало выдающегося открытия! Согласно ему, далее коммунизм начнет распространяться по радиусу, вдоль радиально-кольцевой планировки Москвы, которая сложилась исторически. То есть, потом он достигнет Бульварного кольца. Все, кто там живет, окажутся в коммунизме. Потом – Садового кольца. Еще потом – кольцевой московской дороги. То есть, вся Москва станет коммунистическим городом! Это, знаете, как круги от камня. Бросите в воду, а волна концентрическими кругами разбегается от центра.

Вот так обстоит дело.

Группа застыла несколько оторопело.

- Вы это серьезно, Валерий Петрович?

Я сидел с бесстрастным лицом Бастера Китона.

- Как нельзя более. Какие могут быть шутки в эпоху величественного построения коммунизма? Хотя вообще-то пошутить и посмеяться не грех. Мы всегда смеемся от радости, при виде или при известии чего-то очень приятного (здесь я безмятежно и лучезарно улыбнулся).

- Так сколько же времени нужно ждать, чтобы эти круги достигли Дальнего Востока?

- А это зависит от активности советских людей. Чем лучше будут работать, тем скорее. К тому же центров коммунизма будет, да и есть уже много. Вокруг республиканских ЦК, обкомов, райкомов. Вот оттуда тоже идут волны.

- Ну, хорошо, и где же можно прочитать об этом открытии?

- Как где? Да оно как бы рассеяно во многих документах. В той же Программе. В речах генерального секретаря. Во многих томах произведений членов Политбюро. Кто из вас прочитал все 9 томов “Ленинским курсом” Леонида Ильича? О! – Никто. Ну вот потому сказанное мной и звучит откровением. Изучать нужно труды членов ЦК, партийный документы, тогда все будет ясно.

В этом же прискорбном 1980 году начала интернациональной помощи афганской “апрельской революции” (само вторжение в Афганистан началось в конце декабря 1979 г.), бойкота многими странами Московской олимпиады, смерти Высоцкого (а во Франции – Джо Дассена), нашу кафедру тоже поразило несчастье – 3 июля скоропостижно умер наш заведующий и мой близкий товарищ Энгельс Матвеевич Чудинов (какая-то мгновенная опухоль мозга).

Только у меня из всех кафедралов была машина, и мне поручили улаживать хлопоты по получению места на Долгопрудненском кладбище. Так я познакомился с работой кладбищенского подотдела Мосгорсовета. А потом – с дирекцией кладбища. И уж на самом конце цепочки с бригадиром могильщиков татариным Али. Мы с ним выбирали участок, потом ездили по кое-каким административным делам. По дороге я ему рассказывал разные шутки своего производства из загробной жизни.

• Трупы в крематорий поступают в порядке живой очереди.
• Расходы на похороны таковы, что ныне жить просто дешевле
• -- В жизни раз бывает 18 лет.
  -- А 81 -- еще реже.
• Как жизнь?
  -- Иванов умер. А у вас как дела?
  -- Котова похоронили.
  -- Я смотрю, у вас жизнь бьет ключом.
  -- А у вас тоже жизнь бурлит.
• Заметки фенолога: "По весне распустились почки, разыгралась печень, расшалилось сердце, зацвели мысли, тело испустило дух и вокруг запахло".
• Эпитафия умерших от рака: "Вы жертвою пали в борьбе раковой".
• Вы выглядите -- краше в гроб кладут.
  -- А Вы -- лучше из гроба вынимают.
• Начало мистически-бытового рассказа: "В бытность мою покойником, когда я лежал трупом без сознания..."
• В связи со смертью актера роль Ленина будет исполнять Сталин.

 

Али жизнерадостно, вопреки роду занятий, смеялся. Спросил, что я делаю на кафедре. Да вот, говорю, доцент. Преподаю историю философии и философию естествознания. И еще разные спецкурсы.
- Плюнь, - говорит Али. - Нам такие люди нужны. Иди к нам в бригаду. Вот ты ездишь на сраных жигулях первой модели, а через год у тебя будет Волга. Видел у дирекции стоят машины? Ни одного жигуля. И сверху будешь смотреть на доцентов, профессоров и академиков. Сверху. Только землицу им подсыпать.
- Спасибо, Али, за доверие. Я подумаю.

Вот так я пропустил самое золотое время.

Заведующим назначили Юрия Ивановича Семенова, превосходную книгу которого “Как возникло человечество я знал еще со времен своей аспирантуры.

Приходит все в том же 1980 году на кафедру активист от парткома (как раз в день получки, что вовсе не было простым совпадением) и начинает собирать взносы в фонд мира. Я интересуюсь, на что именно, что делает этот фонд мира, как он борется за мир во всем мире?

Тот отвечает, что фонд проводит демонстрации в поддержку мира, издает книги, плакаты за мир, лозунги, организует концерты.

- И что, как вы думаете, прочтя лозунг "Миру - мир" или прослушав песню "Пусть всегда будет солнце" некий империалист и агрессор усовестится и бросит свое поджигательское ремесло?
- Да нет, это такие отпетые прохвосты. Вы же знаете, как писал Маркс: при 300 процентах прибыли нет такого преступления, на которое не пошел бы капитал. Его препохабие.
- Так что же может остановить этих негодяев?
- Известно что. Только силы социализма, Варшавский договор, советская армия.
- Совершенно с вами согласен. Пока наша армия стоит на страже мира, дело мира во всем мире будет торжествовать мирно. Поэтому я готов дать не только искомую десятку, но и двадцатку, если буду точно знать, что деньги пойдут на оборону. На танки, ракеты, самолеты. Вот это и будет настоящей борьбой за мир. А песнями-танцами мы агрессоров никогда не остановим. Вы можете официально сообщить, что наши деньги пойдут на производство танков?
- Не могу.
- Тогда, извините, и я не могу дать деньги. Это бы только поощрило поджигателей войны. А мы с вами должны бороться за мир, а не поощрять агрессоров.

И тут, о чудо, наш новый заведующий Юрий Иванович Семенов сказал:
- Я поддерживаю мнение Лебедева. И тоже не могу дать деньги на эти бирюльки вроде плакатов и лозунгов. Только на танки. И самолеты.

И - еще большее чудо, с нами согласился и товарищ из парткома ! Он сказал, что вся эта затея со собором в фонд мира есть непродуманная и идеологически неточная, если не сказать, - вредная акция. И что он предложит изменить подход к делу упрочения мира во всем мире. Выходя, он подмигнул нам.

Не могу удержаться, чтобы не привести один эпизод своеобразного доказательства единства партии и народа, которое я сам воспроизвел в 1983 году на лекции у аспирантов в Физтехе. Говоря о разных способах определений, я назвал как наиболее простой так называемое остенсивное определение, когда на объект просто указывается пальцем: к примеру - это стол - и вы показываете на него, давая тем самым через его внешний вид определение этому предмету. Есть и более сложные понятия и явления, которые (в силу их сложности) тоже можно определить только так. Например, утверждение "Народ и партия едины". Это настолько сложное утверждение, что его никак нельзя доказать обычной логикой. Оно чем-то сродни основополагающим постулатам, например, геометрии.

Аспирантский народ всколыхнулся. А народ там был - палец в рот не клади. Элитарный ВУЗ, притом же уже аспиранты. То есть люди, прошедшие школу, поднаторевшие и опытные. Один сказал: "А это вообще никак доказать нельзя".
- Ну что ж, - сказал я, - посмотрите в окно.
Все посмотрели. На соседнем учебном здании на крыше была установлена огромная неоновая надпись "НАРОД И ПАРТИЯ ЕДИНЫ". Надпись светилась неугасимым красным цветом.
- Видите?
- Ну и что? Это и есть, что ли, по-вашему, доказательство?
- Именно. Вернее, не доказательство, а определение. Оно же и доказательство. Обратите внимание, народ ходит, смотрит и никто не лезет на стену, не сбивает надпись и не ломает буквы. Значит - согласен. Тем самым мы все убедились в том, что искомое определение (если хотите - доказательство) "НАРОД И ПАРТИЯ ЕДИНЫ" дано верно. И - никаких возражений-опровержений от аспирантов.
- Спасибо, Валерий Петрович, вопросов больше не имею.

Кстати: самым облозунгненным городом был Орел. То есть - на каждом доме обязательно висел некий лозунг, призыв, транспарант, плакат, высказывание классика м-л или строка из важного партийного решения.

Натурально, по теории надежности, чем больше элементов, тем вероятнее какой-то отказ одного из них. На громадной неоновой надписи прямо на горкоме “РЕШЕНИЯ XXY СЪЕЗДА ПАРТИИ - В ЖИЗНЬ” погасли последние четыре буквы в слове “ЖИЗНЬ”. Нагло продолжала сиять только первая - Ж. Ну, и какой пример это могло подавать подрастающему поколению?

Осатанение с партийным руководством достигало пределов и переходило их. Это все ощущали, шутили и иронизировали на эту тему. Лучше всего чувства выразились в анекдоте того времени: может ли змея сломать себе хребет? Может, если попытается ползти по линии партии.

Как-то сидим мы на конференции по проблемам физики элементарных частиц в Дубне, в ОИЯИ. Замдиректора института по научной работе докладывает о некоторых организационных неурядицах в научных делах. Мы открываем, говорил он, лабораторию для решения какой-то задачи. Через год-два задача решена или выясняется, что ее вообще решить нельзя. Лабораторию нужно закрывать. Но этого уже не удается сделать! В ней есть начальник, парторг, местком. Они все доказывают, что без лаборатории наука умрет. Идут жалобы в партком, в горком, в ЦК. Рассказал анекдот. В городке построили мост через небольшую речку. Мост маленький, но все равно объект стратегический. Приставили охранника. При нем - заведующего. Тот взял зама, секретаршу. Потом взяли бухгалтера, еще кого-то. Еще чуть позже раздутый штат предложили сократить. Уволили охранника.

Вот и у нас похоже – заключил замдиректора. Если уж открыли лабораторию, то нет силы, которая могла бы ее закрыть.

Я как-то автоматически с места вскочил, выкинув вперед руку, крикнул:

- Есть такая Сила!

Ученые повалились от хохота под лавки.

На самом деле, сил, которые могли бы что-то закрыть, было много. Не одна.

Вторая моя книжка “Научные принципы и современные мифы”, выходящая в изд. “Знание” вообще столкнулась с оккультными силами. Она вдруг была остановлена на стадии сигнального экземпляра, то есть, когда я уже имел на руках ее пробный оттиск. На лето уехал на озеро Нароч (в Белоруссии), звоню оттуда в редакцию (как чувствовал):

- Валерий Петрович, срочно приезжайте, нужно спасать вашу книжку. Да и наши планы . Вы ведь знаете, что это подписная серия и она уже была проанонсирована для подписчиков.

Приезжаю. Узнаю, в чем дело. Хотя говорят об этом как-то боязливо. Смутно. Как будто редакцию посетил представитель того света и взял с них зарок не разглашать. А то хуже будет, как с женой Лота, которая оглянулась и превратилась в соляной столб.

Пишу заявление.

ПРЕДСЕДАТЕЛЮ КОМИССИИ ПАРТИЙНОГО КОНТРОЛЯ ПРИ ЦК КПСС

КОПИЯ ЗАВЕДУЮЩЕМУ ОТДЕЛОМ НАУКИ ЦК КПСС

от доцента физико-технического института Лебедева Валерия Петровича.

ЗАЯВЛЕНИЕ

В I980 году я заключил договор с издательством "Знание" на издание книжки в серии "Философия" под названием "Научные принципы и современные мифы, в которой с научных методологических позиций анализируется имеющие широкое хождение рассказы об эстрасенсорном восприятии, о неопознанных летающих объектах, трактуемых в качестве разведывательных кораблей внеземных цивилизаций, о лох-несском чудовище.

Весь год я вместе с редакцией работал над материалом, написав три варианта текста. На рукопись имеется четыре положительных рецензии двух докторов наук и двух член-корреспондентов АН СССР - М.В.Волькенштейна и И.С.Шкловского. Последний вариант обсуждался и был одобрен на совещании при участии главного редактор тов. Маринова, отраслевого редактора редакции философии Каримовой, редакции физики, старшего редактора Кравцовой и автора.

Работа пошла в производство и на 24 июля 1981 года прошла стадии верстки, сверки, внутренней сверки, Главлит и была подписана в печать. По плану 29 июля должен был выйти сигнальный экземпляру, а 4 августа должен был быть готов тираж для высылки подписчикам. Однако вместо этого произошло следующее.

Некто Орфеев, выдав себя за корреспондента “Литературной газеты” взял в редакции якобы для написания рецензии, верстку моей работы и дал её В.И. Сафонову. Сафонов - пенсионер, о котором неоднократно упоминалось в газетах как об экстрасенсе, очень кратко (менее, чем на одной стр.) упоминался и в моей работе по результату беседы с ним. 23 июля Сафонов устроил в редакции скандал, требуя снять фамилию и вообще, весь эпизод с ним. Редакция не возражала, я также не возражал. Фамилия была снята, эпизод изменен, на эти изменения получено разрешение Главлита. Однако Сафонова это не устроило, он угрожал, называя несколько известных имен, которые, дескать, сделают всё, что он попросит. И действительно, 24 июля началась серия звонков в редакцию от тов. Романова, ответственного за сохранение государственных тайн в печати. Результатом этих звонков явилась приостановка производства книжки, поскольку легко получив требуемое, кто-то, видимо, хочет вообще не допустить выхода книжки в свет.

27 июля редакция решила, под давлением звонка, опустить целый кусок текста и вновь отправить всю работу в Главлит, как если бы она там вообще не была.

Нужно сказать, что тема, анализируемая в моей работе и материал, используемый в ней, не имеет никакого отношения к. государственным тайнам. Эта тема достаточно широко обсуждается у нас в прессе, причем наряду с апологетическими статьями в адрес экстрасенсов, печатаемых в некоторых газетах, имеется не меньшее количество критических выступлений (иногда- весьма резких) в таких журналах как "Химия и жизнь", "Наука и жизнь" и др. - в частности статьи акад. Мигдала, доктора физ.-мат. наук Китайгородского и других. Единственной тайной, однако, отнюдь не государственной, является связь между нежеланием видеть в печати критическую работу со стороны одного человека и телефонным звонком, имеющим почему-то силу государственного постановления.

Ясно, что в таких условиях никакая научная дискуссия невозможна.

Кстати сказать, моя работа выдержанна в корректном духе уважения к моим возможным оппонентам, что отмечалось еще работниками редакции.

Отнюдь не все из утверждений противоположной стороны отрицаются в моей работе, я вовсе не сторонник каких-либо запрещений и, тем более, научных публикаций авторов, точку зрения которых я не разделяю - и об этом прямо сказано в моей брошюре.

Я обращаюсь в высокие партийные инстанции с просьбой помочь устранить воздействия и влияния, которые не имеют никакого отношения к сути научной дискуссии и которые явно выходят за рамки принятых норм подготовки работ к публикации.

Лебедев В.

Мой адрес и телефон. I23I03 Москва, ул.Паршина, д. 21, кор.2, кв.87, тел. 194 48 44.
Тел. Ред. философии изд. "Знание" - 223 37 9б.

Ответ на это заявление гласил, что вопросы издания – полностью прерогатива редакции и ни ЦК, ни кто иной в этой дело не вмешиваются.

Краткий комментарий.

Как-то летом 1980 года кто-то зазвал меня в дом к “выдающемся экстрасенсу” Владимиру Ивановичу Сафонову ( в то время, как и теперь, любой экстрасенс – выдающийся). Ранее он был инженером домоуправления, а при выходе на пенсию открыл в себе недюженный талант. У себя дома перед гостями он расцвел всеми красками радуги, показывал фотографии своих пациентов, по которым он их всех до единого излечил, а некоторых даже воскресил. Заодно поведал, как он по ним же находил пропавшие ценности и трупы (видимо тех, кого не успел воскресить). Вскоре я уже вовсю писал договорную работу “Научные принципы и околонаучные мифы” и там, в разделе “Тайны экстрасенсорики несколько иронично припомнил этот визит. Вот эти-то строки и послужили причиной большого волнения среди очень высокого начальства.

То было время расцвета всякого подпольного оккультизма. Позже это время затмилось только во времена перестройки, когда шарлатанство вышло на широкий простор в лице прохиндея Кашпировского с его “установками” по телевидению и зарядкой воды психо-целебной энергией безумным Чумаком. А в начале 80-х годов официально бормотали о гранитной базе материализма, на которой стоит советская идеология, но в подполье у каждого партийного бонзы был свой тайный целитель. В народные низы проникали слухи о том, что даже дорогого Леонида Ильича пользует ассирийка, наследница вавилонских и персидских магов знойная Джуна Давиташвили. Она добралась, толковали, и до Райкина, продляет ему творческое долголетие. А Брежневу обещает и вовсе бессмертие. Некоторая часть интеллигенции за это ее невзлюбила.

"Мой” Владимир Иванович Сафонов (умер недавно, в марте 2004 года) тоже пользовал высокое лицо – то был уже названный выше П.К. Романов – начальник Главлита страны. Иначе- ее главный цензор. Слово цензор в СССР не применялось. Все цензоры именовались старшими редакторами”, процедура прохождения через Главлит рукописей называлась экспертизой на предмет сохранения государственных тайн, в своем же кругу имела кличку “залитовать”. Полное официальное название должности Романова - Начальник Главного управления по охране военных и государственных тайн в печати при Совете Министров СССР. С творчеством цензором можно ознакомиться здесь .

Романов фигура очень примечательная.

Родился он в 1913 году, в год 300-летия дома своих однофамильцев – Романовых. И затем поставил своего рода рекорд - с августа 1957 г. по 1986 г., возглавлял советскую цензуру. 30 лет в строю. Или, как шутили о книге царского, а потом советского военного дипломата генерала А.А. Игнатьева - “50 лет в струю”. “Мой” Романов не только был цензором. Он, как пишет архивный источник, создал для ЦК параллельную КГБ систему аналитики и информирования вождей о подспудных течениях и брожениях мысли в советском обществе. Оно и понятно: ведь через его обширный цензурный комитет проходило множество рукописей, в том числе крамольного содержания. Сиди да анализируй.

Вот что пишет этот архивный источник:

“Главлит приобрел особую значимость, которую не утратил до последних дней своего существования. Анализ информационных справок для ЦК КПСС, которые стали практически основным направлением деятельности многочисленного аппарата Главлита и отличались особой информативностью и исчерпываемостью, свидетельствует о том, что именно в этот период Главлит превратился из заурядного "министерства контроля за..." в аналитический центр, конечным результатом которого было создание объемной картины, хотя и искаженной идеологическими догмами, общественной и интеллектуальной жизни страны. Таким образом, ЦК КПСС получав, наряду с информацией КГБ, весьма точное представление о происходящем в среде интеллигенции (в стране и за рубежом), имея возможность вовремя реагировать на происходящее и принимать решения, которые в свою очередь, приходилось реализовывать тому же Главлиту. И в этом решающую роль играл П.К.Романов, создавший особый стиль и требования в подготовке этих документов, которые можно смело назвать уникальным источником о культурной и духовной жизни "эпохи застоя"!”

Вот к какому высокому лицу обратился обиженный мною Сафонов! Я потом получил точные сведения, что бывший инженер ЖЭКа, а ныне спаситель вождей Сафонов говорил главному цензору:

“Павел Кириллович, наш инструмент – это наше состояние духа. Там таятся все мои целебные свойства. Этот Лебедев глумится над моими уникальными способностями целителя. Если вы не остановите вредную публикацию, я не могу гарантировать вашего здоровья. И даже, вы меня извините, …вашей жизни”.

Романов мог гарантировать Сафонову сохранение величия его духа. И, таким образом, сохранение своего здоровья и даже жизни. Романов снял трубку и рявкнул главному редактору А.А. Маринову: остановить книжонку производством!

Но, робко возражали ему, текст рукописи одобрили в двух отделах ЦК, вторую верстку читал, делал пометки и одобрил лично зав.лекторской группой ЦК тов. Головко, на нее было шесть положительных рецензий, включая рецензии от академиков, личное добро академиков, лауреатов Нобелевской премии Басова и Прохорова, предисловие член-корр. АН CССР И.С. Шкловского. Книжка идет в серии подписных изданий, срывается план издательства.

Ничего не знаю, рыкнул главный цензор. Мне здоровье дороже. Остановить!

Вся редакция стояла на ушах. До конца года оставалось 4 месяца и заменить выпуск было нечем. Стало быть, срыв плана. Выговоры. И ничем не объяснить: ведь звонок Романова к делу не пришьешь.

Понадобились усилия всего издательства (глав.ред. А.А. Маринов, отраслевой ред. З.М. Каримова, старший научный редактор непосредственно этой книжки, парторг издательства Л.К. Кравцова), чтобы хоть в ущербном виде, без главы об экстрасенсорных явлениях (мне пришлось заменить ее на не совсем подходящую для моей темы главу о черных дырах), и с опозданием на четыре месяца издать книжку. И напрасно искать в документах издательства объяснения происшедшему - телефонные звонки не сохраняются.

Впрочем, как я потом узнал, кое-какие следы остались.

Отраслевой ред. З.М. Каримова написала докладную записку на имя главного редактора Маринова, а тот отправил ее в ЦК. Она ее написала для того, чтобы объяснить, почему подписная книжка, которая была анонсирована для читателей августом 1981 года вышла в самом конце года, в декабре.

В докладной записке были такие строки (сидя в ее кабинете я, с ее согласия, их переписал):

“Когда рукопись т. Лебедева была сдана в типографию после подписания в печать, в Главную редакцию поступила рекомендация директивных органов о нецелесообразности публикации в научно-популярном издании материалов об экстрасенсорном восприятии. К сожалению, распоряжения о том, как и в какой мере можно было бы сохранить и опубликовать остальной материал, содержащийся в издании, было выдано редакции спустя почти полтора месяца”.

Главку об экстрасенсах мне удалось опубликовать в книге, изданной изд. “Мысль”, только через 4 года, в 1985 году. Но без упоминания Сафонова – и он, и его высокий покровитель Романов были еще в полной силе.

Среди редакционных работников эта история получила широкое хождение. В ходу была фраза “распутинщина”. К тому же неожиданно для самого себя вскоре умер Брежнев. А до него Суслов. Застрелился зампредседателя КГБ Цвигун. Народ разболтался и рассказывал разные антисоветские анекдоты, которых тогда начался целый выплод. Подрыв шел с двух сторон: со стороны низкого быта и со стороны высокой идеологии. Под дых били так:

• - Э-э-э, голубчик, не напомните ли вы, что такое свиная отбивная?
  - Это, папаша, картошка, отбитая у свиньи.

• - Не взвесите ли вы мне грамм двести еды?
  - Приносите, взвешу.

 

• - Что было раньше: курица или яйцо?
  - Раньше все было.

 

• - Лучшая еда - вырезка из “Продовольственной программы”.

 

А вот так – по голове:

• - При монархизме отцу наследует сын, а при развитом социализме – деду - дед.

• - Да здравствует советский народ, вечно строящий коммунизм!

 

И вот тогда-то, при новом генсеке Андропове, было решено: хватит. Пора навести идеологическую дисциплину, пора прижучить шатающихся и болтающих, особенно среди "идеологических работников".

Окончание следует.