ПОБЕДНЫЕ ЛИКИ

Фотопроза

Татьяна Ивановна Смертина - поэт, родилась в лютую метель 2 декабря в селе Сорвижи Арбажского района – вятская, лесная сторона. Родители – крестьяне. Раннее детство – на вятском лесоучастке Кишкиль (Хомут), медвежья глухомань.

Стихи начала создавать и читать с деревенской сцены с пяти лет. В семье и в селе – никто литературой не занимался. Первые публикации стихов в отрочестве – в районной газете. Закончила Сорвижскую среднюю школу, Литературный институт им. А.М. Горького в Москве. Член Союза писателей России.

Лауреат Всероссийской Есенинской премии; Всероссийской премии Н.Заболоцкого; изданий – “Литературная газета”, Литературная Россия”; журналов – “Смена”, “Мир женщины” и других.

Живет в г.Дмитрове Московской обл.

- - - - - - - - - - - - - -

О всех земляках и участниках В.О.В. можно рассказывать бесконечно. В Сорвижах почти все избы помечены красными звёздами: знак, что здесь жили погибшие или живут участники войны. Опустевают сёла и деревни. Но на многих заброшенных избах до сих пор светятся, прибитые к срубам, звёзды; они ночами с небесными перекликаются; “И звезда с звездою говорит…”

Течет Время. Вот и кажется мне, есть три реки: река Времени, река Забвения, и река Памяти. Странные они. Даже не виртуальные, а реальные. Стою на крутом берегу Вятки и долго смотрю на воду. И рождает она думы: реку Времени никто не остановит, но мы все в ней – пловцы. Реку Забвения лишь поперек переплывают, да и то – каждый в своей лодке; эту реку никто не помнит, никто не ведает, за ней – что-то… А есть река Памяти, она странным образом связует Время и Забвение. Если реку Памяти осушить, уничтожить, то мы в реке Времени заблуждаем – куда плыть? зачем плыть? Память отшибло и всё. И тогда река Забвения – выйдет из берегов, смысл Бытия погаснет.

Поэтому все наши воспоминания о Былом, наша Память о погибших за нас и просто Память об ушедших, просветляет наши души, дает силы для Новой жизни, для Новой Радости и Бесконечности Бытия. Недаром день Поминовения в Православии называется – Радуница. Скоро проснется Земля, слёзы ландышей взойдут.

Иногда слышу Дыхание Прошлого так, что холод пронизывает. И не просто холод, а перевитый странной болью. И долго боль не проходит, являя во снах Прошлое… Словно призрак, бреду сквозь события давно ушедшие А когда возвращаюсь в Настоящее, оно мне странные намёки делает: “Не забывай, не забывай, что видела, что было здесь, на этой Земле…”

Я далека от Великой Отечественной своими годами и обличьем, а всё равно – кровно и духовно повязана с погибшими, с ушедшими… И они странно проявляются в яви, то неожиданным письмом, то находкой в архивах А иногда беру фотоаппарат, чтобы запечатлеть Настоящее, а на фото – сквозь Настоящее! – мистически брезжит Прошедшее.

Снились мне синие, печальные глаза… И были они таинственно похожи на мои… Похожи печалью и еще чем-то… В моем Роду, как почти у всех в России, много погибших в Великую Отечественную и прошедших ее: это они принесли Победу России, они… Скажу хотя бы о двоих из своей родни: двоюродном брате моей мамы Екатерины Сергеевны, и ее отце – моем деде. Скажу и о земляках, данные собирала сама, по крупицам.

Некоторые фронтовые снимки выцвели и бледны ликами, но они единственные.

- - - - - - - - - - -

Последняя граната

 

Геннадий Кислицын

Геннадий Николаевич Кислицын. Родился 27 февраля 1924 в деревне Душкины Арбажского р-на Вятской земли. Крещен в день рождения в Душкинской Вознесенской церкви священником Иоанном Стефановичем Мамаевым, который будет расстрелян 8 декабря 1937 в Карлаге и включен Русской Православной церковью в список не канонизированных новомучеников Российских. Крестным Геннадия был мой дед – Сергей Васильевич Кислицын, Геннадий ему приходился племянником.

Родители Геннадия: Николай Васильевич (старший брат моего деда Сергея) и Прасковья Михайловна Кислицыны.

Геннадий погиб в декабре 1942 во время В.О.В. в неравном бою под Анапой – последнюю гранату бросил себе под ноги; прожил 18 лет.

В 1935 его семья из деревни Душкины переехала в Бийск Алтайского края, Геннадий учился в Бийском лесхозтехникуме, ушел с 3 курса добровольцем на фронт. Попал в партизанский отряд г.Анапы. Трое (два матроса и солдат) защищали высоту, самый юный последнюю гранату бросил себе под ноги. После войны, когда делали перезахоронение троих героев, у солдата нашли гильзу с именем Геннадия. Перезахоронен с почестями в Пушкинском парке г.Анапа, надписано имя, горит вечный огонь. На месте боя и гибели героев, на высоте, установлен памятник – два матроса и солдат. Позже поисковая группа отыскала родителей Геннадия, и его отец, ныне покойный, ездил на могилу сына.

Родичи из Бийска послали мне фото Геннадия, это последний снимок. Глядя в его юные, печальные глаза, я и ощутила Дыхание Прошлого, дыхание отгремевшей войны… Как я повязана кровными и духовными узами с Геннадием, так и миллионы потомков повязаны со своими погибшими родичами…

Погибшие – взывают, это не всегда осознается потомками, но это ощутимо душой.

- - - - - - - - - - -

Дед Сергей Васильевич Кислицын

 

Сергей Кислицын

Родился 24 сентября в деревне Душкины, крестился в Арбажской Сретенской церкви 25 сентября 1903, по церковной книге 269-ый младенец в году; крестный – старший брат Алексей. Скончался ночью 31 декабря 1955 от фронтовых ран на лесоучастке Хомут (Кишкиль); жил 52 года.

Его родители: кузнец Василий Иванович (1868-1916) и крестьянка Дарья Федотовна (1868-1942) Кислицыны. У них было 6 сыновей: все кузнецы, самый старший Алексей Васильевич (1892-1972) – унтер-офицер царской армии, участник Первой Мировой войны, имел боевые награды. Два сына Григорий и Андрей Васильевичи после революции приняли тайный монашеский постриг. Григория убили во времена коллективизации, Андрея убили в 1942 году уголовники в трудовой армии из-за хлебной карточки. Николай Васильевич уехал в Бийск, про его сына Геннадия написала выше. Яков Васильевич – участник В.О.В., есть боевые награды, погиб сразу после войны. Сергей Васильевич – мой дед. Было еще у Василия и Дарьи 4 дочери: две скончались в младенчестве. Марфа - монахиня, а Мария уехала в Иркутск.

Дед мой, Сергей Васильевич, потомственный кузнец-левша. Взял в жены вологодскую кружевницу Александру Фёдоровну Груздеву. В армию забрали в 1924, попал в элитные войска, Кремлевский курсант: из деревни сразу в Кремль.

Участник В.О.В., Воин Краснознаменной ордена Суворова II степени части. Старший сержант. Пехота. Воевал на 3-ем Белорусском фронте под командованием генерал-майора Алексеенко, который подчинялся генерал-полковнику Черняховскому. Участвовал в боях за освобождение городов Минск, Витебск, Борисов, Вильнюс, Каунас. Участвовал в боях за взятие немецких городов Шталлупеннен, Гумбиннен, Инстербург, Велау, Фидланд, в ликвидации группировки врага юго-западнее Кенигсберга и на Земландском полуострове. Участвовал в военных действиях в Манчжурии.

Есть награды, среди них: боевой Орден “Красной звезды”, и две боевые медали “За отвагу”, и еще много медалей. Вернулся домой с прострелянными легкими, врачи говорили: месяц-два протянет. Несколько часов до 1956 не дожил.

У него три дочери: Мария умерла в младенчестве, Надежда прожила 32 года (надселась в войну на лесозаготовках), Екатерина – моя мама, скончалась в 2003.

- - - - - - - - - - -

Николай Фёдорович Новиков

 

Николай Новиков

Родился в селе Сорвижи. Он только что вернулся из армии, успел жениться на Матроне Иосифовне (1915-1985), и только родилась дочь-первенец Нина, как грянула война. Во время ожесточенного боя сгорел вместе с танком в 1942. О нем более ничего неизвестно, лишь единственное, очень бледное фото осталось. Но пусть этот полустертый облик будет запечатлен и увиден людьми. Маму его звали Екатерина Тихоновна. После войны Матрона вышла вторично замуж, но муж рано скончался, и она больше не испытывала судьбу, жила вдовой: всю жизнь проработала техничкой в Сорвижской школе. Нина вышла замуж, есть дети, скончалась от рака в 2000 году.

- - - - - - - - - - -

Нина (Антонина) Георгиевна Целищева

И опять – дыхание Прошлого, словно оно – живое, не отпускает. Однажды нашла: древнегреческий историк Диодор Сицилийский запечатлел в своих трудах, что пра-родина всех амазонок – далекие медвежьи места: были в начале нашей эры поселения таких женщин на берегах Камы и Вятки. Диодор дал понять, что воинственные набеги на те места опасны. Конечно, не все девушки читали Диодора, но и без него во многих женщинах России эта изначальная суть жива. А интуиция мне подсказывает, что изначально слово произносилось камазонки, и одна из них – Камена.

Антонина Целищева

Нина (Антонина) Георгиевна Целищева, по мужу Колпакова. Род. 15 августа 1920 в д. Большой Арбаж. Родители: Георгий Васильевич и Парасковья Михайловна Целищевы. Парасковья скончалась от чахотки в 24 года, Нину воспитывала мачеха Федосья Тихоновна (1892 – 1982, жила 90 лет), удивительной доброты женщина.

Нина в В.О.В. молоденькой девчушкой-медсестрой добровольцем (добровольницей?) ушла на фронт: столько раненых бойцов на себе вытащила из самого огненного пекла! Старший лейтенант мед. службы. Состояла в пехоте истребительного батальона, была командиром взвода санитарных носильщиков, есть боевые награды. Участвовала в защите Москвы, освобождении Орши, Минска, Вильнюса, Кенигсберга. Спрашиваю:

— Страшно было перед первым боем? Помнишь?

— Помню… Форму мне выдали на 3 размера больше, всё на мне болталось, выглядела я страшно.

Дом Нины Георгиевны в Сорвижах – напротив нашего, через лог. Она всю жизнь проработала фельдшером в Сорвижской больнице. Дружная семья. Два сына, учились со мной в школе. Нынче от нее к Новому году открытку получила.

- - - - - - - - - - -

Николай Иванович Злобин

Родился 21 мая 1923 в деревне Шохрята, близко от села Сорвижи. Скончался 10 сентября 2004. Его отец крестьянин Иван – ветеринар-самоучка, мать Феклинья – крестьянка. Участник В.О.В. с 18 лет, старший лейтенант мед. службы, приходилось и в хирургии помогать, потом (на гражданке) капитан военной службы. Женат после войны, четверо детей, верный семьянин и заботливый отец; его дочь Галя – моя школьная подруга. Николай всю жизнь проработал в Сорвижской больнице, в лаборатории. Работящий, дома делал всё, ухаживал за скотиной, огородом, даже блины и торты пёк. Характером мягкий, весёлый.

 

Николай Злобин, 23 года. Эстония. Май, 1946.

Когда мы с Галей надумали проткнуть уши, чтобы вдеть серьги, он нам пронзил мочки ушей операционной иглой и вдел шелковые операционные нитки, сказал, что делает это второй раз в жизни. Заинтересовалась:

— Николай Иванович, а еще кому?

— Двум молоденьким медсестрам на фронте.

— На фронте? Но…

— Я тоже удивился, когда попросили… И нельзя! А потом понял, сегодня – они живы, завтра – нет… Может, в девичестве у них эта радость – единственная… Серёжки такие дешевенькие были… Белые бусины, похожие на цветки ландыша. Из посылки, прислали на фронт вместе с портянками и умолк.

Я боялась задать вопрос, но спросила:

— А потом?

— Одна погибла, еще мочки не зажили… Вторая через два месяца…

Запала мне в душу судьба этих медсестер, с тех пор ношу серьги. Еще Николай Иванович из ягод выжимал самодельное вино. Однажды, когда мы с Галей сидели в ее комнате (нам было по 12 лет) и, читая “Войну и мир”, восхищенно вели беседу о корнетах, он остановился в дверях, послушал и молча исчез. Внезапно появился через несколько минут, в мундире, в орденах, в блистающих сапогах, и вошел к нам, щелкнув каблуками, изящно держа поднос, на котором стояли три узких рюмки его вина из малины, воскликнул:

— Сейчас, девочки, я вас “совращу”, пусть это будет красиво!

И мы впервые в жизни испробовали вино, оно пахло малиной. А потом он включил радиолу и поставил пластинку: вальс “На сопках Манчжурии”. И танцевал с нами по-взрослому.

Однажды я осталась у Гали ночевать (Галя, моя школьная подруга, закончила медицинский институт, работает по специальности.), среди глубокой ночи меня разбудил жуткий крик:

— Давай сюда воды! Воды!

Я замерла, все в доме, и Галя на соседней кровати, спали безмятежно. Вдруг крик повторился:

— Тащи скорей воды!! Твою мать…

Поняла, кричит из соседней комнаты Николай Иванович. Вскочила, путаясь в ночной рубахе и боясь зажечь свет, побежала на кухню, почерпнула ковш воды из кадки и – бегом обратно. Подбежала к его кровати, он лежит, стонет. А жена его, Анна Сергеевна, спит, словно не слышит ничего.

— Николай Иванович, вот вода! Дядя Коля! – ковш ему подала.

Сел в кровати, взял ковш и грозно:

— Кипяток надо!!

С перепугу шмыгнула носом. Он замер, уставился на меня, медленно отпил из ковша несколько глотков, сказал глухим голосом:

— Прости меня, девочка, ради Бога! Не надо кипяток. Война снится. Ты не слушай, Таня. Спи спокойно, не слушай… Я почти каждую ночь кричу, дома все привыкли. Такие дела, девочка. Прости, ради Бога…

Но я уже и спать не могла, лежала под одеялом и смотрела в страшную темноту. Весь дом спал, а ночью еще несколько раз крики разрывали тишину:

— Обстрел! Ложись! Голову пригни, голову…

И я холодела от страха. Этот крик из Прошлого меня реально затягивал в Прошлое, чувство ужаса было реальным. А потом он кричал:

— Спирт! Скальпель!

И вот тогда начала видеть то, что видел он: словно обрывки кинохроники, но в объемном изображении, и я – внутри всего этого… И тоже хотелось кричать от увиденного и от того, что со мной происходит непонятное, вопреки всяким законам физики… И я всю ночь плакала, обхватив голову руками.

- - - - - - - - - - -

Николай Гаврилович Смирнов

 

Николай Смирнов

Родился 18 февраля 1923 в деревне Большие Алёшичи Арбажского р-на в семье крестьянина-середняка. Скончался в мае 2005 в Сорвижах. Участник В.О.В., инвалид 2-ой группы. Награды: медаль “За отвагу” (бой за Курскую дугу); орден “Красная звезда” (бой за Одер); и другие медали. После демобилизации в 1948 работал в Арбаже зав. райторготделом, потом нач. управления сельского хозяйства; зав. оргинструкторским отделом; председателем колхоза; секретарем парткома. В Сорвижах – с 1967, работал председателем с/с в Сорвижах с 1973 до пенсии. Женат, семья. Все дети и внуки имеют высшее образование.

Был всегда приветлив, как попадется в селе навстречу, обязательно расспросит о делах, а потом свои новости расскажет. Даже в старости удивлял длинными ресницами. Однажды, шутя, бросил мне в почтовый ящик конверт. Вскрываю, а там это фото. Задумалась: кто такой? Потом он, поправляя седые волосы, спрашивает:

— Получила ли послание от кавалера? Говорят, у тебя почтовый ящик ломится…

— Ой, Николай Гаврилович, какой Вы красивый!

— Еще бы! Эх, Таня, а какая красота погибла… Эх, какие парни! Какие души!