22 ИЮНЯ ВИКТОРА СУВОРОВА

Вот и оттрубили фанфары 9 мая. В этот раз они звучали особенно громко. На парады и фейерверки в честь 65-летия Великой Победы истрачено более 30 миллиардов рублей. Власти сделали все что могли и даже больше, чем нужно, но водка выпита, дым салютов рассеялся, а впечатление от торжеств осталось, мягко говоря, двойственное. Слишком все было натужно и помпезно, шумно и …фальшиво.

Но мы не об этом (хотя и об этом тоже, о роли тотальной пропаганды в фальсификации истории), а о том, что если победа в Отечественной войне на первый взгляд несомненна и споров вызывает немного, то день, с которого все началось, и сейчас порождает множество вопросов. Близится 22 июня. Самый долгий день того страшного лета, от которого и пришлось в грязи и крови, не считая жизней человеческих, четыре года шагать фронтовыми дорогами к так ныне прославляемой, но такими муками вымученной победе…

22 июня 1941

Что означала дата 22 июня с точки зрения военных целей Германии и России? То, что треть драгоценных дней лета потеряна. Хотя перед каждой из сторон задачи стояли столь грандиозные (требовалось сокрушить сильнейшую армию мира), а просторы лежали столь необозримые (поистине – континентальная война!), что фактор времени должен был играть роль первостепенную. Промедление привело к тому, что он ее и сыграл: невиданные по размаху и числу павших сражения длились затем долгие годы. Надо признать, что хотя и Гитлер и Сталин были опасными авантюристами, склонными идти ва-банк, но начало войны они непростительно затянули!

Когда же Гитлер понял, что столкновение с СССР неизбежно? Летом 1940 года, пожалуй. Когда 23 июня Молотов заявил германскому послу о намерении СССР присоединить к себе не только Бессарабию, но и Буковину. Шуленбург ответил, что это решение является для Германии полной неожиданностью. Почему же действия Сталина так удивили Гитлера? Потому что не прошло и года с 23 августа 1939, с момента заключения пакта о нападении и о начале Второй мировой войны (будем называть вещи своими именами), в котором были четко расписаны зоны влияния, как советская хавронья полезла в немецкий огород. Захват Северной Буковины пактом не предусматривался и выглядел как откровенное пренебрежение интересами Германии.

Операция созданного с этой целью советского Южного фронта под командованием Жукова (на схеме хорошо виден состав войск и размах планирования) уже была подготовлена и предусматривала окружение румынской армии двумя встречными концентрическими ударами. Между прочим, в этой локальной операции танков у Жукова было около трех тысяч, то есть столько же, сколько лишь через год сможет наскрести Германия, на которую работала вся покоренная Европа!

27 июня Румыния согласилась отдать Буковину и Бессарабию. На следующий день советские войска вступили на эти территории. Жизненно необходимая для немецкой армии нефть Плоешти оказалась под угрозой. Но лишь в ноябре, в ходе переговоров во время визита Молотова в Берлин и последовавших затем новых русских претензий, Гитлер осознал, что времени у него совсем мало. Из непомерных требований стало ясно, что Сталин обязательно нападет, причем география, климатология и сложившаяся геополитическая ситуация подсказывали, что нападет уже следующим летом. И упреждающий удар – единственное спасение!

Очевидно, однако, что Гитлер не боялся вождя, армией которого командовали малограмотные и бездарные «полководцы». Не боялся и страны, для которой даже война с Финляндией стала тяжелейшим испытанием. Он рассчитывал разгромить СССР в течение двух-трех месяцев. И чуть было не просчитался, чуть было не опоздал.

А Сталин и подавно не опасался фюрера, ввязавшегося в безнадежную войну на истощение с Британией, за которой стояли США с их феноменальными индустриальными возможностями. Он не боялся вермахта, многократно уступавшего Красной Армии по моторизации, по танкам и самолетам, орудиям и минометам, по мобилизационным ресурсам. Поскольку же любил все делать со стопроцентной гарантией результата, то хотел максимально сконцентрировать свои и без того чудовищные силы. И он мог себе это позволить – загрузить последний снаряд в последний танк и начистить последнюю солдатскую пуговицу перед командой «Вперед! В атаку!» Ибо в немецкое нападение не верил. Фюрер – он, конечно, бесноватый, но не настолько все же, чтобы напасть на страну, которую и без боя захватить невозможно – из-за ее огромности. От Бреста до Москвы целых две тысячи километров редконаселенной местности, бездорожья, непроходимых лесов, бездонных болот, непроезжих в распутицу полей, широких рек и сурового климата. Очень трудно наступать на такую страну, если твои силы весьма ограниченны.

Зато до французского Бреста всего лишь две тысячи километров уютной, обустроенной, всем обеспеченной для войны Западной Европы, с ее поздней и мягкой зимой, с густой сетью железных дорог, прекрасных шоссе и автобанов! Так что Сталин мог держать паузу. Не в мае нападем, так в июне. Не в июне, так в июле. Все равно до декабря времени вполне достаточно, чтобы достичь Атлантики! Да и германо-французский декабрь – он далеко не финский, воевать можно. Что и показала Арденнская операция.

Нет, Сталин мог не торопиться с нападением. В отличие от Гитлера. Тот хотя и упредил коллегу с ударом, но все равно опоздал как минимум на месяц. Не стоило ему отвлекаться на Югославию и Грецию, надо было думать о главном. Конец июня – слишком поздняя дата для вторжения в СССР. Особенно если ты беден в военном отношении и у тебя мало танковых дивизий.

Победы Виктора Суворова

Гитлер – и первым открыто заявил об этом невероятном факте Виктор Суворов – был беден в военно-техническом смысле! Не вообще беден – на поляков, французов и прочих югославов техники у него вполне хватало, а в сравнении с главным соперником. Тем более непонятны события лета 1941 года, последствия которых оказались столь значительными, что главная часть исследований великого историка связана с анализом их причин. Его анализ блистателен! Стоит вспомнить о 22 июня – и на ум приходит Виктор Суворов. И наоборот.

Основные его тезисы сводятся к следующему:

1. Сталин готовился напасть.

 

1. Его армия была намного сильнее гитлеровской и уже развернулась для атаки.

 

1. Но сама попала под внезапный удар, отчего и произошел страшный разгром.

 

Первые два, ныне воспринимаемые как само собой разумеющиеся, были однако приняты в штыки, вызвали настоящий шквал критики, публикацию десятков антисуворовских книг (довольно грязных порой) и сотен статей (как правило, бездарных). И даже сейчас, когда инициированные великим историком (а это так, Суворов, фактически, является основателем новой и весьма плодотворной исторической школы!) исследования прояснили картину войны чуть ли не до кристальной ясности, когда они в главном подтвердили его правоту, такая постановка вопроса не прощается Суворову!

Что касается третьего тезиса, то – парадоксально! – он был ключевым и в советской пропаганде, объяснявшей катастрофу сорок первого именно вероломностью и внезапностью немецкого нападения. Разница лишь в таланте: в отличие от нудной советской жвачки Суворов со свойственной ему аналитической убедительностью и в яркой художественной манере показал, как именно все произошло:

«Нашему советскому циклопу выбили глаз. Без разведывательных самолетов он не видит ничего. ... В скоротечном танковом бою нужно знать именно в данный момент, что делает противник, куда повернули его танковые клинья. Но наш циклоп слеп. Он машет стальными кулаками и ревет в бессильной ярости. У немцев было потрясающе мало танков, все немецкие танки были устаревшими. Но они зрячие, а мы слепые».

Да, мэтр пишет ярко и образно, но в данном случае иначе и нельзя! Пришлось постараться, ведь в отличие от советской трактовки (мало танков, старые самолеты, к войне не готовы) объяснить надо было – в согласии со вторым тезисом – молниеносный разгром мощнейшей армии мира более слабой немецкой. Насколько ему это удалось, рассмотрим позже, а пока вернемся к первым двум пунктам и отметим, что в момент выхода «Ледокола» они казались страшной крамолой!

Мы, советские люди, все как один свято верили, что не мог миролюбивый Советский Союз готовить поход в Европу! Нам даже мысль об этом не приходила в голову, настолько все было ясно: коварный Гитлер лелеял агрессивные планы, а Сталин изо всех сил оттягивал неизбежное – ведь не готовы были. Нам бы еще годик мирной передышки. Такова мощь государственной пропаганды. В стране тотальной лжи уже правда кажется кощунственной.

А ведь даже без исследований Суворова было очевидно иное: с 1936 года СССР воевал в Испании, затем в Монголии, в сентябре 1939 напал на Польшу, в декабре – на Финляндию; сразу после завершения боев под Выборгом положил глаз на Бессарабию – и летом 1940 отхватил кусок Румынии; затем без паузы – всю Прибалтику и уже подумывал о базах в Проливах и о южных морях. То есть, вел себя крайне агрессивно по всему периметру своих границ. Нам объясняют, что все это были не нападения, но освобождения, и необходимы они были именно с целью недопущения или хотя бы оттягивания войны? Очень странное объяснение! Да и цену освобождениям наш народ уже знал – если не на примере Западной Украины, то хотя бы по венгерским событиям 1956 года, по вторжению в Чехословакию в 1968 и в Афганистан в 1979.

По мере чтения «Ледокола» многое становилось на свои места – со звоном, как недостающая деталь в хорошо пригнанном механизме! Деталь за деталью – и в итоге вышло как в том анекдоте про тульского слесаря: сколько ни крал он деталей с родного завода, как ни компоновал их, а все равно получалась не швейная машинка, но пулемет.

Так и с историей второй мировой: как ни тасуй факты и даты, как ни компонуй высокие державные устремления московских руководителей и робкие упования широких советских масс, а на выходе все равно получается агрессивная империя, единственный смысл и цель существования которой – завоевание мирового господства. Страна, напавшая буквально на всех своих соседей и снова изготовившаяся к удару. Ощетинившаяся колючей проволокой и штыками, в броне мифов, легенд и тотальной лжи, одного из важнейших видов оружия жестких социальных конструкций!

Главное впечатление от суворовских книг – во всяком случае, для меня – эстетическое наслаждение от рождения исторической правды. Когда из мутных волн целого океана вранья и грязных вымыслов, захлестнувшего не самую удачную шестую часть суши, вдруг родилась на свет сияющая как Афродита Киприда, прекрасная в своей наготе – истина!

Собственно говоря, главная заслуга Суворова даже не в том, что он заложил первый камень в фундамент объективной истории Второй мировой войны, а в том, что не только поднял копье, но и пробил броню госпропаганды – и доказал врожденную, имманентную агрессивность Советского Союза. В том заслуга, что свою войну с СССР-Россией – а его титаническая борьба с когортами официальных псевдоисториков и легионами квасных патриотов давно приобрела размах и накал поистине военных действий – эту войну с мощным тоталитарным государством он выигрывает. Дело Суворова живет и побеждает!

Но почему же и сейчас, когда инициированные им широкие исследования наконец-то позволили нарисовать объективную картину происшедшего в 1941 году, во многом совпадающую с предложенной им самим, почему и сейчас он сам и его творчество вызывают резкую антипатию у российских историков и патриотов?

Что, его тезисы неверны и Сталин не собирался «освобождать» Европу и далее весь мир? Но мы отлично знаем, что собирался. И сам не раз говорил об этом. И последовательно двигался в этом направлении.

Что, нет документов за подписью вождя с указанием конкретной даты вторжения? 25 июня, скажем, или 3 июля или 6-го? А так ли они нужны при огромном массиве иных доказательств? Впрочем, у Марка Солонина приводятся ссылки на знаменитые «красные пакеты». Их стали вскрывать уже с 15 июня – и переводить части на боевое положение. Скрытая мобилизация к этому времени завершилась, и все это, учитывая атакующую конфигурацию советских войск, могло означать только одно…

Но кто сказал, что документов не сохранилось? Думаю, они еще лежат в архивах, если не в наших, то в захваченных немецких. Засекреченность архивов наводит именно на такие мысли. Если страна и спустя семьдесят лет после начала войны не раскрывает их, то одно это внушает подозрения в истинности ее стремления иметь объективную историю. Более того, нет никаких сомнений в желании и дальше ее фальсифицировать, что бы там ни говорил президент Медведев!

Ау, Дмитрий Анатольевич! Ведь это в Вашей компетенции – открыть архивы и сделать, наконец, то, к чему Вы как будто призываете: написать правдивую, основанную на первичных документах историю войны. Пока что вашим кадровым историкам сие не удалось и всю работу за них проделали волонтеры: Суворов и Соколов, Мельтюхов и Солонин, а также многие другие. И первым взломал лед лжи и проложил дорогу «Ледокол» Суворова!

Переоценка ценностей

То же самое касается и оценки сил сторон. В чем, собственно говоря, Суворова обвиняют? В том, что он недостаточно верно показал лживость советских цифр? Но вскоре СССР рассыпался, зато родился Интернет, а в промежутке на некоторое время открылись архивы – и этого было вполне достаточно для появления реальных данных. Они даже превзошли суворовские оценки!

Он сыграл роль мальчика из сказки, благодаря которому все прозрели (но спасибо не сказали, что и является обычной практикой в таких случаях – кому нужна ваша правда!). Только крикнул он о том, что советский король был не только не гол, как утверждали Жуков и иже с ним, но бронирован с ног до головы! А дальше даже его критики работали на истину, которую в таком серьезном деле, как принятие на вооружение тысяч танков и самолетов – трудно скрыть. Да о чем еще говорить, если даже катынских расстрелов поляков скрыть не удалось! Жернова истории мелют медленно. Но исправно…

Итог: уже никто на публике не посмеет болтать о немецком преимуществе в танках и самолетах – засмеют! Боевой техники у немцев было поразительно мало в сравнении с Красной Армией, цифры давно опубликованы, обсуждены, уточнены – и весьма красноречивы. Так что я не понимаю предъявленных Суворову претензий и накала страстей вокруг его ныне совершенно очевидных тезисов.

Но прав блистательный историк не во всем. Да, он произвел полную переоценку военно-технических ценностей, он даже попытался объяснить причины разгрома русского Голиафа: мол, плохо вооруженный, но хорошо организованный немецкий Давид ударил первым. Увы, это единственное его объяснение, которое ярко, выразительно, но неубедительно. Никаким первым ударом, никакой внезапностью не сломишь такую силищу так быстро! А кадровая Красная Армия растаяла практически без остатка в течение нескольких недель – для миллионных масс это удивительно, это поразительно быстро! Если такие массы хотят воевать, то одним ударом их не разобьешь, это попросту невозможно. Тогда откуда бесконечные колонны советских пленных? По немецким данным – не менее 4,5 млн. пленных в 1941 году!

Напрасно, напрасно хулят Суворова его оппоненты, он в данном случае лил воду на их мельницу и приукрашивал ситуацию! Он шел на поводу и льстил советскому циклопу, который в слепой ярости размахивал бронированными кулаками танковых корпусов. На самом деле все было куда проще. Причина разгрома не во внешнем факторе, не во внезапности нападения, а в еще более важном и действенном факторе внутреннем. В каком же?

В том, что советская армия воевать не желала! Попутно выяснилось, что и не умела, но главное – она не хотела воевать за Сталина. И разбежалась, куда глаза глядят (как правило, они глядели в сторону немцев) после первых же ударов. Таковы факты и они прекрасно, последовательно, методично и исчерпывающе изложены в работах Марка Солонина.

Только этим и можно объяснить столь быстрое крушение гигантской военной машины Сталина. Винтики, которыми считал людей вождь, вдруг рассыпались-разбежались в разные стороны, а без них – вот те раз! – ни танки не ездят, ни самолеты не летают, ни пушки не стреляют. Без них нет армии! Сталину даже дурно стало – не от успехов немцев, а от этой страшной новости, от понимания того, чем эти успехи обусловлены и чем грозят. И он впал в прострацию…

Обходной маневр

Впрочем, и сейчас у мерзавца, едва не погубившего страну (судя по дальним последствиям, проявляющимся сейчас – все же погубившего), хватает защитников! Появилась даже новая – «третья» – версия событий начала войны: мол, Сталин заранее знал, что его армия слабее и смирился с неизбежностью отступления. И даже подсчитал, сколько миллионов потеряет летом 1941. Кутузов! Ох-ох… Точнее – ой-вей! (израильские авторы Верховский Я. Г.; Тырмос В. И. Сталин. Тайный «Сценарий» начала войны. — М.: ОЛМА Пресс, 2005).

Что тут скажешь? Если ты слабее, то зачем провоцировать врага? Совсем не похоже на великого сценариста Сталина. А он провоцировал с явным удовольствием, вспомните хотя бы детали визита Молотова в Берлин, он сам нарывался на войну, вспомните хотя бы Буковину. Значит, не только не считал себя слабее, но и знал нечто такое, что придавало ему наглости. Что именно? Да вот хотя бы: как можно писать о колебаниях США после того, как 27 сентября 1940 г. посол США в СССР Лоуренс Штейнгардт сообщил Молотову о фактическом снятии эмбарго с поставок в СССР оборудования двойного назначения и о начавшейся мобилизации армии и переводе промышленности великой страны на военные рельсы?

Это сообщение означало, что США перестали колебаться, откуда следует все остальное: и неизбежный крах Гитлера, и гарантии будущего ленд-лиза и то, что выбирать Сталину не приходилось – такими союзниками как США не разбрасываются, от их предложений не отказываются. Америка – это вам не Гитлер!

И вот еще что: если уж с пятнадцатью тысячами танков против трех тысяч немецких и с десятью тысячами самолетов против двух тысяч Красная Армия была в глазах Сталина слабой, то – не в коня корм!

Сам по себе опус (более шестисот страниц) – откровенно дилетантская компиляция в худшем смысле этого слова. Любопытен он лишь как способ борьбы с Суворовым. Путину книга понравилась и едва ли не официально рекомендована губернаторским администрациям в качестве ценного пособия по истории войны. Возникает подозрение в ее заказном характере? Угу. И крепнет ввиду явного несоответствия подборки материалов – и степени авторского владения ими. Видимо, придворные российские историки-профессионалы, которых Суворов бил не раз и крепко, больше не хотят срамиться в открытом бою, защищая заведомо незащитимое и теряя последние остатки и без того сомнительной репутации. Но идеологический заказ выполнять все равно надо, вот и бросили под танки дилетантов, сунув им РПГ, из которого они не умеют стрелять. Заодно евреев в очередной раз подставили. Знакомый почерк…

Увы, при ближайшем рассмотрении оказывается, что никакой такой третьей версии израильские любители не предлагают, а лишь повторяют старые советские зады (армия слаба, воевать не готовы, Сталин боялся), лишь упаковав их в иной целлофан. Но очень уж тот прозрачен и тонок – все видно и понятно…

Кто-кто, а Сталин прекрасно знал соотношение сил сторон и не считал себя слабым. Его Голиаф по всем техническим параметрам превосходил щуплого немецкого Давида. Иное дело, что вождь не учел главного в любой войне, морального фактора. Будучи абсолютно аморальным, он даже не понимал, что это такое! Напрасно. Солдаты не захотели воевать за него. Поэтому никакого суворовского циклопа не было и махать бронированными кулаками было некому. Красная Армия оказалась гигантской неорганизованной вооруженной толпой, которая стремилась лишь к одному – поскорее разбежаться. И разбежалась.

Главное открытие Суворова

И все же есть у меня подозрение, что тезисов Суворова недостаточно для того, чтобы возбудить столь пылкую неприязнь к их автору в русском обществе (в иных этносах бывшего СССР ее не наблюдается и даже наоборот, отмечается явная симпатия и уважение). Вызвана она главным его открытием, которое он сделал сам, возможно, не желая того. Или не осознавая (но это вряд ли)…

Суворов – ни много, ни мало – по ходу дела неявным образом доказал старинную, имманентную, врожденную, генетическую, тупую агрессивность России. Ее патологическую в этом смысле самобытность. Именно этого ему и не простили там и все еще кричат об измене родине. Ибо лишь поверхностному наблюдателю может показаться, что его доказательства относятся к частному случаю сталинского Советского Союза. На самом деле восхождение от частного к общему – классический индуктивный метод доказательств и основу разведки – можно и нужно продолжить. В принципе, вы и сами можете применить этот метод к досоветской и постсоветской истории России – и убедиться во врожденной агрессивности Москвы.

Можете, так как вторая по важности заслуга Суворова заключается не в том, что он доказал некие тезисы, касающиеся второй мировой войны, а в том, что первым показал, как это делается. Он – до эпохи Интернета! – собрал гигантский материал и внимательнейшим образом проанализировал его. И даже отсутствие доступа к архивам не помешало ему прийти к верным выводам. Можно сравнить его с Архимедом. Тому не хватало точки опоры, чтобы перевернуть Землю, Суворов же дал нам и точку опоры и рычаг, которым удалось перевернуть фальшивую советскую историю.

В этом смысле из шпионской шинели Виктора Суворова – так же, как из знаменитой гоголевской шинели вышла великая русская литература – вышла вся современная российская объективная военно-историческая наука!

Метод прост: наберите как можно больше данных о конкретных фактах русской истории, проанализируйте их и обобщите. Тут и суворовской гениальности не потребуется, в результате неизбежно окажется, что СССР – это и есть Россия в максимуме активности имперской фазы, что Советы – наиболее яркое выражение беспокойного русского духа, его вершина, апогей, апофеоз. А Сталин – его самое выдающееся индивидуальное воплощение, идеально ложащееся на матрицу русской ментальности. Известная любовь Путина к «эффективному менеджеру», недавние результаты проекта «Имя Россия» и последних соцопросов, возвращение сталинских методов управления страной убедительно это подтверждают. Так что Суворов покусился на самое святое и ненависть к нему понятна!

В принципе, можно поступить и наоборот, взяв в качестве базовых аксиом данные моего обобщения и с их помощью проанализировав любой конкретный случай русской истории. Это будет уже дедуктивный метод, и поверьте – снова многое станет на свое место. Со щелчком, как обойма!

Но да бог с ними, с моими предположениями: империи приходят и уходят, а люди и литература остаются. Напоследок хотелось бы отметить то, чем особенно дорог мне Виктор Суворов, смелый человек, крупный историк и большой русский писатель, краса и гордость российской словесности. Он не только создатель нового интереснейшего жанра, синтезирующего алгебру и гармонию, науку и художественную литературу, не только зоркий и беспощадный аналитик, жесткий логик и блестящий стилист, но и – тонкий лирик! Автор самых прекрасных в художественном отношении произведений великой русской литературы за последние десятилетия – я имею в виду «Контроль» и «Выбор». Такой – согласитесь – хотя и живет ныне вдали от родины, мог вырасти только на русской почве или же будучи овеян русскими ветрами: «Был дивный весенний расстрел!» Н-да…