СИЯЮЩИЕ ПУСТОТЫ БЕЗЛИКИХ ПРОФАНАЦИЙ

Данная работа — ответ на очерк Владимира Суравикина «Зияющие высоты великих цивилизаций», опубликованный 4 июля 2010 года. Автор - студентка 2-го курса Московской консерватории, историко-теоретический факультет.

C художественной и редакторской точек зрения текст господина Суравикина не заслуживает какой-либо реакции. Стилистика письма, явные неточности, орфографические и пунктуационные ошибки рассказывают об упомянутом авторе больше, чем он сам того хотел бы. Однако есть важная тема, поднятая в его размытом очерке: взгляд западного человека на незападную страну даже с помощью карты - maplos.com.

Среди государств, затронутых в повествовании, большое внимание уделено Индии. Прожив там год по стипендии от Индийского совета по культурным связям, я могу сопоставить увиденную мной действительность с тем, что&#61448- и как описывает господин Суравикин. Главная мысль его рассказа верна: туалеты в Индии действительно иной конструкции.

Интересно другое: где исток предвзятости подобных суждений и отчего, пытаясь разобраться в том, что&#61448- есть Индия, такие «исследователи» всегда терпят сокрушительные поражения.

Одна из магистральных тем, так волнующих инженера Суравикина, красной трубой канализации проходит через весь его текст. Это тема уборной, её чистоты и отношения к данному вопросу индийцев, коих автор почему-то упорно называет индусами. Подчёркиваю: индийцев, то есть граждан Республики Индия, а не индусов, то есть исповедующих индуизм. Опираясь на личные наблюдения, могу утверждать, что индийцы очень чистоплотная нация. Они могут бросить мусор на улице, но когда дело касается их собственной чистоты (понятие о которой у них своё, особенное), им нет равных. В каждом уважающем себя общественном месте, будь то кинотеатр, храм, парк или музей, помимо машин для очистки питьевой воды (видел ли инженер Суравикин такие машины у себя в Айове?) всегда найдётся место, чтобы вымыть руки с мылом, где необходимо — резервуар, чтобы ополоснуть ноги. Естественный для индийца долг хозяина и знак гостеприимства — предложить гостю мыло. Перед входом во всякое священное место индийские друзья обязательно проследят, чтобы вы не забыли не только о мыле, но и обо всех прочих правилах гигиены, принятых в данном обществе, — иначе вас просто не допустят к святыне, где бы она ни находилась.

Всё это происходит оттого, что индийцы уверены: иностранцы не знают правил настоящей гигиены, о чём свидетельствует, к примеру, их весьма странная привычка использовать туалетную бумагу (но об этом далее). Порой в Индии вам также придётся забыть об обуви. В любом храме — даже в православном, не говоря о мандирах, мечетях, пагодах и прочих, — перед входом необходимо снять обувь и носки, для хранения которых всегда есть специально отведённое место. Правила некоторых религий также гласят: перед каждым входом в храм вы должны омыть ноги в небольшом резервуаре. Это мудрое предписание — не только средство поддержания чистоты, но и путь к физиологичному ощущению познаваемого. Только представьте: жарким летним днём голыми стопами касаться раскалённых мраморных плит индийского храма! Это чувство невозможно ни передать, ни забыть. Словом, помочь себе ощутить Индию сможет всякий, кто будет действовать по тем неписанным законам, которых придерживаются носители её культуры.

Что касается так любимой господином Суравикиным темы устройства туалетов, здесь нельзя с ним поспорить: туалеты устроены по-другому.

В полу кабинки сделано углубление элегантной продолговатой формы- две кафельные плитки по диагоналям от него имеют ребристую поверхность, чтобы не скользили ноги. Посидеть не получится — только присесть.

Нет стойки для туалетной бумаги: на высоте около тридцати сантиметров от пола в стену (чаще всего справа) вмонтирован краник, под которым стоит небольшой пластмассовый кувшин. Иногда, вместо кувшина, к кранику подсоединён длинный резиновый шланг небольшого диаметра. После того как цель достигнута, человек, пользуясь кувшином или шлангом, просто моет всё, что считает нужным. Облиться водой в таких условиях очень трудно. Однако, если это всё же произойдёт, никто ничего не заметит: традиционная одежда сконструирована так, что ею всегда можно прикрыться.

Получается, что индийская система гораздо удобнее западной.

От
сутствие в кабинке бумаги поставит вас в затруднительное положение.

Вода же — отличное средство, а шанс, что она вдруг закончится, стремится к нулю. Если в Индии у вас есть верные друзья, однажды между вами может зайти разговор на обсуждаемую тему. Индийцы позволят вам пользоваться бумагой только после воды — как полотенцем после душа, но при этом настоятельно попросят не заменять «душ» «полотенцем», объяснив, что данное решение недостаточно гигиенично. Нелишне заметить, что туалетная бумага в Индии стоит дорого: почти доллар за рулон. В стране, где за два доллара можно до отвала поесть в столичном кафе, а за пять — сшить костюм (в стоимость входят как цена ткани, так и гонорар портного), это большие деньги. Всё справедливо: туалетной бумагой пользуются только иностранцы а среди индийцев бытует мнение, что иностранцы сказочно богаты.

Как бы господин Суравикин ни старался распространять запах своими текстами, туалеты в Индии всё равно не пахнут. Ни в столице, ни в провинции, ни в богом забытых местах на крутых горных дорогах, ни в домах простых жителей. Пахнут помойки, но только если подойти к ним вплотную. Могут пахнуть заборы, с этим ничего не поделаешь. Чувствуется запах от небольшого канала в деловом центре Нью-Дели. Но мне ни разу не приходилось встречать туалет, запах от которого разносился бы за пределы территории, отведённой под его площадь. Что ж, мы справедливо можем отдать инженеру Суравикину первенство в открытии пахнущих туалетов Индии, ещ не описанных (в переносном смысле слова) наукой.

Вода никогда не была проблемой для индийцев — как, впрочем, и для славян: бани и купания хранили их от болезней тела и духа. Однако, в отличие от западного мира, вода в Индии почитаема на религиозном уровне: вспомним хотя бы ритуальные омовения в Ганге. Европа, выкошенная чумой XIV века на треть, постепенно оправившись, тоже стала учиться гигиене.

Но в «генетической памяти» у западного человека воспоминание о той пандемии осталось, поэтому, когда европеец видит «немытого» азиата, первого бросает в дрожь прежде, чем он успевает задуматься и понять, почему все эти «грязные» страны ещё живы, а их демографический уровень зашкаливает, по сравнению с благообразным Западом. Индийцы ежедневно, иногда не один раз, моются и меняют одежду: климат в Индии таков, что, если этого не делать, жить станет очень трудно. Наличие огромных полноводных рек, озёр и океана сформировало у самых разных народов этой страны особый кодекс гигиены, не заметить который можно, только если ходить с «широко закрытыми глазами».

Ещё один кошмар, наградивший бессонницей высококультурного инженера Суравикина, — индийские музеи. «Разворованные» ужасными аборигенами, эти «чудеса британской мысли» не устают пугать своими «пустыми залами» нежные души простых энергетиков Айовы из бывшего СССР. Однако прежде всего задумаемся: когда появляется музей как явление культуры? Когда возникает необходимость сохранить уходящее или ушедшее. А зачем делать музей тому, что не только живо, но и полнокровно функционирует? Источник искусства и науки, бивший в Европе несколько столетий, сегодня либо иссяк, либо сменил русло, поэтому естественное желание спрятать в надёжном месте найденное там золото не вызывает ничего, кроме грусти. В Индии же культура и традиции за последнюю пару тысяч лет изменились не очень сильно, а наличие музеев как таковое может говорить лишь о влиянии Запада и о некоем изменении национального самосознания. Всем интересующимся предлагаю заглянуть в музей Махатмы Ганди в Нью-Дели: помимо его великолепного технического оснащения, сама идея подачи исторического материала решена там настолько творчески, что этот музей по праву заслуживает признания в ряду лучших в мире. Тем, кому по душе более традиционный взгляд на музейное дело, подойдут Национальные музеи в Дели или в Джайпуре. Последний расположен в здании, признанном шедевром архитектуры, а его небольшая, по-домашнему милая коллекция поражает своим разнообразием. Сообщаю нашему инженеру из Айовы «свежую новость»: музеи в Индии отлично функционируют, ничуть не страдая ни от недостатка посетителей, ни от нехватки экспонатов.

Опыт господина Суравикина терпит фиаско по нескольким причинам. Во-первых, отношение индийцев к иностранцам настолько специфично, что для западного человека дорога к познанию истинной индийской культуры почти всегда будет проходить через призму ощущения собственной чуждости происходящему. Во-вторых,
тем, кто впитал европейскую культурную парадигму, в ситуации обращения к неевропейской культуре необходимо отказаться от привычной системы координат и принимать всё так, как оно обстоит, понимая, что бытующее и есть то, что правильно, то, как должно быть, потому что иначе быть не может. Проигнорировавшие это правило очень скоро устанут от глубокого и болезненного несоответствия между реально существующей Индией и своим о ней представлением.

Инженеру Суравикину впору посочувствовать. Ему выпала редкая возможность прикоснуться к культуре древнейшей страны, наполненной опытом тысячелетий и жизненной мудростью поколений. А он, подсознательно не желая смотреть дальше своего носа (повёрнутого в основном к туалету), её упустил. Впрочем, ему можно сказать спасибо, ибо те, кто любят и понимают культуру Индии, просто так писать об этом не будут. Очерк же господина Суравикина заставляет их взяться за перо и с восторгом повторить:

Да здравствует Великая Индийская Цивилизация!