ПАРОХОДЫ И ПАРУСА

03-10-2010

Пляжный гомон стих, все повернулись к морю, и даже оранжевые спасатели отвлеклись и привстали на своих вышках. Над водой залива загремела веселая музыка, а из-за мыса показался старомодный колесный пароход. Живописный и жизнерадостный, как на картинах Стобарта. Две тонких высоких трубы, стоящих по-американски поперек судна и дымящих легким декоративным дымком, черный низкий корпус, три этажа белоснежных надстроек с галереями – и мерно шлепающее плицами красное гребное колесо в корме. Прелесть архаики!

Марк Твен и Миссисипи! Последний блик утренней зари технологической цивилизации…

5758-1Три дня на радость нам простоял бодрый дедушка рядом со стремительными красавцами внуками у пирсов Шипсхедбей, а теперь уходил на север. Под праздничный гром палубного духового оркестра, под завязку загруженный пассажирами, пивом и весельем, оставляя белопенный след на океанской сини, привлекая восторженное внимание всего побережья, шел он мимо Манхеттен Бич и Брайтон Бич ко входу в нью-йоркскую бухту и далее на Гудзон. Все они родом оттуда, с этой реки. И все мы, даже те, кто ни разу не ступал на палубу корабля, со школьной скамьи знаем, что первым пароходом считается «North River Steamboat» Фултона, более известный как «Клермон». В августе 1807 г. отчалил он от нью-йоркской пристани и пошел вверх по Гудзону в Олбани, которого и достиг через 36 часов.

Это и был первый настоящий пароход мира. Ключевое слово тут – настоящий. В смысле – прибыльный. Сам Фултон не скрывал, что его корабль ничем не отличается от своих паровых предшественников, но именно «Клермон» доказал эффективность такого судоходства, дав в первый же год эксплуатации прибыль в 16000 долларов, что на порядок превысило доходность всех действующих в США речных пароходных переправ. Именно этот рейс стал поворотной точкой в истории, точкой своеобразного фазового перехода, когда качество механических технологий чуть ли не взрывным путем перешло в количество машин, кристаллизуясь в цивилизацию нового типа. Уже к 1835 году пароходы плавали по всему миру! Они вышли в море и пересекли океан, и на одной только Миссисипи и ее притоках работало 1200 потомков «Клермона». Феноменальный рывок! В связи с которым стоит остановиться и вспомнить реалии того мира, того времени.

В августе 1807 года солнце Наполеона стояло в зените.

Император только что разгромил русских под Фридландом и те поспешно отступали к Неману. Впереди маячил не слишком почетный и мало выгодный для России Тильзитский мир. Устало шагала пехота, стуча копытами по проселочным дорогам (а иных и не было), пылила конница, упряжки отощавших лошадей тащили на восток дульнозарядные орудия, почти такие же, как пушки Петра I, а британские парусники везли в русские порты сотни тысяч фунтов стерлингов субсидий.

Словом, европейский мир все еще жил привычной жизнью традиционного общества, основанного на естественных источниках энергии. А в это время за океаном воду уже вспенили колеса первого парохода!

Лишь через шесть лет Англия подхватит эту эстафету, но, в общем, следует признать, что Европа засиделась на старте. Можно даже считать, что с этого момента в лидеры нашей юридически-технологической цивилизации западного типа, начало которой положили еще эллины и римляне, вышел Новый Свет. О чем еще говорить, если уже через четверть века после «Клермона» пароходов в Америке было намного больше, чем во всем остальном мире вместе взятом! Через сто лет точно такая же ситуация повторится с автомобилями. А еще через полвека – с авианосцами.

Кстати, как-нибудь я открою вам загадку второго парохода в мире – мало кто из специалистов знает, где и когда он вышел в свое первое плавание, но сейчас нам пора перейти к судам куда более романтичным, чем даже ностальгические колесные пароходы. В статье, посвященной вертолетоносцам «Москва», «Жанна Д’Арк» и «Мистраль», я обещал написать об одном из таких кораблей. Что же это за суда, красивее которых нет и быть не может?

Разумеется, это парусники. Они прекрасны! Они плывут на горизонте наших надежд и манят к новым горизонтам. Они романтически белеют в тумане моря голубом и в глубинах наших душ. Мальчики еще мечтают о них, а девочки о мальчиках под алыми парусами. И главное – они еще есть.

* * *

Ее силуэт скользил к выходу из бухты по вечерней золотой воде. Солнце садилось – и паруса нежно алели в свете заката, оставляя в душе неясное чувс
тво печали. Расставания всегда навевают грусть, особенно поздние, а корпус видения уже казался вырезанным из грядущей ночи. Камо грядеши? Три мачты, крутая корма, громадные окна капитанской каюты, внушительных габаритов фонари, высокий форкастль – XVII век? Или даже XVI?!

Вот странный призрак из прошлого подошел под благословение высоко воздетой руки с факелом – сейчас алые блики погаснут в тени большой зеленой леди, но… хайвэй свернул к Бруклинскому мосту и силуэт старинного корабля исчез за безобразными серыми коробками портовых пакгаузов. Да, чего только не увидишь в Нью-Йорке! Впрочем, это, скорее всего, была одна из многочисленных реплик знаменитого «Мейфлауэра», он оказался на редкость мореходным, уютным и вместительным корабликом.

5758-2Так началось мое путешествие в Канаду. Летом 2007 я вез домашний скарб для сына, наконец-то приезжающего в Монреаль. Понятно, что родину не увезешь на подошвах башмаков, иногда даже ее прах с ног отряхнуть хочется, все это так, но и в чемоданы много ли поместится? А ведь чтобы начать жизнь на новом месте – ох как много всего требуется! Тем более что сын вез на Запад жену и маленькую дочь, мою любимую первую внучку.

А я катил ему на север, вдоль Гудзона с его кораблями и через Адирондак с его озерами, столы и стулья, диваны и матрацы, зеркала и постельное белье – и еще много чего. Дочь с зятем щедрою рукою благодетельствовали младшего брата, охотно расставаясь с надоевшим добром, чтобы тут же обзавестись новым хламом. В итоге фургончик был забит доверху, и я с тоской думал даже не о канадской границе и таможне, а о том, как все это тащить на третий этаж на рю Бурбоньер. Но ничего не поделаешь, надо, надо заботиться о детях. Во-первых, это приятно. А во-вторых… глядишь, и они позаботятся о тебе, когда придет время.

Во время утомительной ночной дороги алые паруса еще скользили по волнам моей памяти, но их сразу вытеснили новые и яркие впечатления, когда прекрасным летним утром наш фургон на головокружительной высоте пересек огромную и неправдоподобно синюю, отдающую в ультрамарин реку по громадной зеленой решетчатой конструкции. Сен Лоран, мост Жака Картье, Монреаль. По реке плыл океанский корабль…

Да, Монреаль хотя и стоит в 1200 километрах от океана, тем не менее, крупный морской порт. Еще бы – первая колесная повозка от Квебека сюда добралась лишь в самом конце XVIII века, то есть через полтораста лет после его основания! До этого в крупнейший город Канады можно было попасть лишь на корабле. Их там и сейчас хватает. На днях, к примеру, зашла белоснежная генуэзская красавица «АИДА луна» – 70 000 тонн. Она встала рядом с немалым черным «Маасдамом», который регулярно ходит на Бостон, а с другой стороны старого порта виднелись лайнер компании «Silver Sea» и какой-то крупный польский лайнер. Так что ничего удивительного нет в том, что через некоторое время, прошедшее когда весело, а когда и разнообразно, паруса напомнили о себе и тут, на Сен Лоран.

Нет, визитов парусных круизных красавцев компании «Стар Клипперз» я уже не застал, хотя еще недавно один из них катал туристов на линии Монреаль-Бостон. Слишком дорогое это удовольствие – плавать под парусами. Билет стоит в два-три раза дороже, чем на теплоход, поэтому они перебрались в южные моря. Но летом 2008 года в честь 400-летия Квебека Атлантику пересек, поднялся по Сен Лоран и зашел в Монреаль старейший, пожалуй, из плавающих парусников мира, французский учебный барк «Белэм».

Он хорошо смотрелся в Старом порту, который помнит тысячи парусников, а желающих попасть на его палубы было так много, что приходилось стоять в длинной очереди!

Корабль невелик, но интересен, а судьба приготовила ему и долгую жизнь, полную взлетов и падений, и достойную старость, хотя как раз старым его назвать трудно. Прекрасно выглядит корабль, несмотря на то, что спущен на воду в далеком 1896 году! Построен в Нанте и, несмотря на то, что корпус имеет стальной, фактически был одним из последних легендарных «вест-индских» парусников. Сравнительно небольшие, но быстроходные и вместительные, они показали свою практичность на этих линиях, и их во множестве строили для рейсов через Атлантику, на Карибские острова и восточное побережье Южной Америки. И хотя «Белэм» проектировался заведомо для коммерческих целей, получился он удивительно красивым! Видимо, это и сыграло решающую роль в его судьбе.

Красота функциональна! Если дома ваших городов унылы и безобразны, то и жизнь в них наверняка точно такая же невеселая. Без красоты храмов религия будет утилитарной и приземленной, поэтому избыточно, казалось бы, декоративные, неоправданно сложно архитектурно решенные, чрезмерно разукрашенные храмы не только влекут и тешат взгляд, но и куда практичнее в служении своей идее, чем прагматичные небоскребы – своей. И куда интереснее с эстетической точки зрения.

Почему моряки до сих пор вздыхают о клиперах и вспоминают «Катти Сарк» и «Фермопилы»? Ведь если вдуматься, это были обычные торговые суда, как и «Белэм». Да потому что эти конструкции идеально удовлетворяли требованиям доставки товара с максимальной скоростью – что чая из Китая, что шерсти из Австралии. А там где скорость, там и соревнование. За грандиозными гонками чайных и шерстяных клиперов через три океана следил весь мир! Спортивный азарт? Не без того, конечно, но в его основе – простой коммерческий интерес. Кто привозил товар первым – получал наивысшую цену. И не удивительно, что первым его привозили самые красивые корабли – они были и самыми быстрыми.

Точно так же несколько позднее самоорганизовались и привлекали большой интерес гонки рыбацких шхун с уловом – от банок Ньюфаундленда до Бостона. Легендарный «Синий нос», многократно выигрывавший Международный кубок рыбаков и, в конце концов, получивший его навечно, даже удостоился чести быть выбитым на реверсе канадского дайма, монетки в десять центов. А затем стал первым негуманоидом, вошедшим в канадский Зал спортивной славы!

Удивительно красивый был корабль, недаром в 1963 году канадцы построили точную его копию «Синий нос II». Увы, у кораблей клонов не бывает и скоростей своего предшественника копия не достигла. Тем не менее, власти Новой Скотии и федералы нашли пятнадцать миллионов на ее ремонт, а провинция уже предусмотрительно забронировала в качестве своей интеллектуальной собственности имя «Синий нос III». Память стоит дорого, но она того стоит!

Поэтому вернемся к ее носителю, к «Белэму». Он возил кардиффский уголь в гавани Ривер-Плэйт, живых мулов из Монтевидео в бразильский порт Белэм, в честь которого и назван, оттуда – какао-бобы для шоколадных фабрик Франции. Перечисляешь все эти сочные слова и колоритные названия – и вспоминается яркая романтика песен Вертинского, его лиловые негры и бананово-лимонные Сингапуры! Что ж, возможно, где-то пути поэта и корабля пересекались, поскольку плавал последний много. Случались и пожары, и столкновение с пароходом, попадал он и в переделки с южноамериканскими революциями, стоял в карантинах из-за желтой лихорадки. Но, в общем, судьба берегла. Так, 2 мая 1902 г. корабль стоял на рейде в ожидании места у причала в порту Сен-Пьер на Мартинике. Это и спасло. В тот день произошло страшное извержение вулкана Мон-Пеле, стершее город и порт с лица земли. В 1907 г. «Белэм» купили братья Деманж и он стал возить продукты из Франции в каторжную тюрьму с неожиданно веселым названием Папийон (Бабочка) во Французской Гвиане.

После тридцати двух трансатлантических плаваний (господи, 99,99% из нас и одного не совершили!) «Белэм» в 1914 г. был куплен герцогом Вестминстерским для переделки в личную яхту. «Купец» – в герцогскую яхту! Значит, был он и впрямь незаурядным. Годы войны провел на верфи «Кэмпер и Николсон» в Госпорте (Англия). Там его снабдили двумя двигателями, сохранив полную парусную оснастку барка. С 1919 по 1921 гг. ходил по Средиземному морю, а затем был куплен лордом Гиннесом, известным пивоваром, что лишний раз подтверждает талант строителей «Белэма», сумевших на закате парусного судостроения создать истинный шедевр. Лорд переименовал его в «Фантом 2» и совершал на нем кругосветные(!) путешествия, а также ходил в Арктику и Канаду. Однако Гиннес скончался в 1939 г. и барк остался на приколе в Коусе (о. Уайт). Думаю, многие помнят, что случилось 1 сентября того года, и понимают, что людям надолго стало не до парусников. Им не хватало крейсеров и авианосцев.

Но отгремела Вторая мировая, люди немного пришли в себя – и вспомнили о старой любви. В 1951 г. известный меценат граф Витторио Чини приобрел судно для своего венецианского фонда, занимающегося в частности и обучением сирот из семей моряков. Корабль получил новую оснастку, став баркентиной, и новое имя «Джорджо Чини» в память о безвременно погибшем графском сыне. До 1965 г. он совершил несколько круизов по Адриатике.

Следующими его хозяевами стали итальянские карабинеры, он понадобился им как учебное и представительское судно – что снова говорит о красоте «Белэма» и ее роли в судьбах людей и кораблей. Но в 1974 г. его снова выставили на продажу. Наконец, в 1979 г. началась кампания по возвращению национального достояния и гордости отечественного судостроения во Францию, ставшая едва ли не всенародной! В итоге Национальный сберегательный банк купил его, ему вернули имя «Белэм» и отбуксировали в Брест, где переоборудовали, снова переоснастили в барк и сделали учебным судном ВМС.

Попутно, до возвращения в строй флота, он служил практичным французам музейным экспонатом – и в этом качестве стоял в Париже с 1982 по 1985 гг. Но в 1986 году, спустя полвека после последнего трансатлантического рейса парусник тряхнул стариной – и как тряхнул! Пришел в Нью-Йорк на празднование столетней годовщины статуи Свободы. И с тех пор с марта по октябрь совершает краткосрочные учебные рейсы вдоль побережья Франции. Сейчас ему 114. Да, это Корабль!

Технические данные: водоизмещение 750 т.; площадь парусов 1200 кв. м.; двигатель 300 л.с.; 16 человек экипажа и 48 курсантов, которые каждое лето проходят на нем практику. Конечно, это не рекордный винджаммер, не клипер, несущий облачную громаду парусов и стригущий гребни волн. Легендарная «Катти Сарк» при водоизмещении лишь на двести тонн большем несла целых 2900 кв.м. парусности! Но где сейчас те клипера?

Сама «Катти» давным-давно корабль-музей, да и в этом статусе умудрилась во время ремонта в 2007 году сгореть фактически дотла, а «Белэм» активно плавает. И, судя по всему, корпус барка в полном порядке, благо стальной. Будь он деревянным – корабль пошел бы на дрова еще полвека назад. Ну а рангоут и такелаж заменить в случае нужды невелика проблема. Так что он, пожалуй, проплавает дольше, чем я. Как сказал недавно один мой знакомый капитан первого ранга – не у каждого человека такая биография. Я согласен. Не у каждого. И даже не у каждого корабля…

Трудиться должен каждый современный человек, чтобы у него были средства к существованию. Однако можно работать, даже не выходя из дома, например, с помощью форекса, узнать про локирование позиций форекс можно на сайте tradelikeapro.ru.

Комментарии

Добавить изображение