ОТВЕТ САМОМУ ГЛАВНОМУ РЕДАКТОРУ

Редактор - Wednesday, September 22, 2010 at 18:30:49 (MSD)
Отделять текст Суравикина от Вашего нужды не было. Они отличаются, как благородный олень от блохи, живущей на нём.

Оно, конечно, «олень — благородная кровя», но ведь и блоха тоже человек. Так что «я сегодня попросту, без чинов». (В общем. В целом. А дьявол — он только в деталях. И не дьявол даже, а так, мелковатый бесенёнок.)

Есть, впрочем, два закона. Один — закон природы: чем меньше площадь, тем больше давление. (Это про оленя и блоху.) Другой — закон джунглей: чем меньше тело, тем больше оно кушает относительно своего объёма. (Это тоже про блоху и оленя.) Так что ещё неизвестно, «кто кого». (Вы же любите античность, поэтому должны помнить «цзэнскую» байку о том, что Ахиллес никогда не догонит черепаху…)

Но не это главное. Главное — Ваше видение и понимание того, что есть Европа. И что — Азия в лице просвещённого и утончённого Китая. Почему, к примеру, иероглифистика лучше алфавитного письма. Или, почему якобы нельзя писать «индусы» вместо «индийцев». И каким образом вышло, что ноль изобрели в Индии, но математики там не было, а появилась она в Европе. Точнее — в древней Греции, в трудах известного Вам Евклида. Или — чем была хороша цивилизация ацтеков, которую погубили чудовища-конкистадоры из Европы под предводительством Суравикина. И чем были Средние века в Европе. А были они летаргией, богатырским сном европейского Муромца, который… встал и пошёл семимильными прогрессивными шагами к Вам навстречу. Хотя бы для того, чтобы Вы теперь смогли в Интернете творить свою «Суравикипедию». Про это нужно писать отдельно.

Что ж, можно и отдельно. Хотя Вы так закидали меня вопросами, что, право, не знаю, в каком порядке от них отстреливаться. (Олень удобная мишень — а вот попади-ка в блоху! Особенно в «стохастически» прыгающую…)

Не скрою, приятно, что мою незатейливую «Суравикиаду» Вы возвели в ранг творчества. Но с Вашим выражением «творчество в Интернете» поспорю. Интернет — не причина, не условие и уж во всяком случае не способ моего творчества. И хоть я вдвое моложе Я. М. Рубенчика (правда, надо ещё выяснить, то ли это упрёк мне, то ли комплимент ему), зато я вдвое старше того племени младого и весьма малознакомого, для коего Интернет в оптоволокне так же обыден, как горячая вода в кране. Не считаю себя «суперстар» (особенно в виду только что упомянутого патриарха), но помню отчётливо: творить начал задолго до того, как Интернет стал мне доступен. То есть, творю по старинке: возникает внутренний импульс — yes! Не возникает — sorry! А Интернет — всего лишь вспомогательное средство оперативнее донести мой «продукт вторичный» до читающих масс.

Теперь об «индийцах» и «индусах». Вопрос сей беспокоит Вас, как в анекдоте Гондурас, — впору аналогичным образом переименовать Индию. (Пускай так и зовётся: «Индурас» — чтоб меньше беспокоила.) Вопрос Ваш прям, как Октябрьская железная дорога: почему нельзя писать «индусы» вместо «индийцев»? Отвечаю не менее прямо: так писать можно. Можно ещё даже и не так писать! Сейчас, знаете, писать вообще можно что угодно и по-всякому. Всё зависит от того, рассчитывает ли писатель на адекватное понимание у читателей. Во избежание знаменитого семантического казуса, засвидетельствованного Довлатовым.

«— Не говори всё время: он её трахал! Противно!

— А как говорить?

— Ну, как-нибудь иначе!

<...>

— Он с ней был.

— В смысле трахал?»

…Вот, например, я читаю фразу: «Он индус» — и понимаю, что речь идёт об индуисте. А потом оказывается, что упомянутый «индус» исправно ходит в мечеть. Когнитивный диссонанс, однако! Всё моё гуманитарное естество восстаёт при одной мысли о том, что один и тот же человек может одновременно поклоняться и Аллаху, и Кришне. С такими кентаврами я не встречался — и надеюсь, что не доведётся.

Следующий Ваш вопрос и прям, и объёмен — как тот параллелепипед, с помощью которого один «индурас» собирался «выпить треугольник». Звучит вопрос так: «Почему, к примеру, иероглифистика лучше алфавитного письма?» Отвечу Вам так же прямо и так же объёмно — то есть вопросом на вопрос: а почему, к примеру, онадолжна быть лучше? Кто вообще решил, что один способ письма может быть «лучше» другого? Поэтому, всего лишь исправив несуществующее слово «иероглифистика» на общепринятый термин иероглифика, могу смело подтвердить: нет, иероглифы не лучше алфавита. Как баранина не лучше говядины. Как курица, зажаренная на гриле, не лучше индейки, запечённой в духовке. Как красный сигнал светофора не лучше зелёного. Как джазовая импровизация не лучше оркестровой репетиции. Просто языки на Земле существуют самые разные, а потому разным языкам лучше подходят разные системы письма — и с этим ничего не поделаешь.

Основная (хотя не единственная) проблема здесь — омонимия: в некоторых языках омонимов умеренно-приемлемое количество, а в некоторых — слишком много. В китайском языке омонимов так много, что нет никакой, решительно никакой возможности перевести его письменность не то что в буквы, а даже в символы слогового письма. Вьетнамцы смогли перейти на латиницу лишь потому, что в языке у них больше разных тонов и меньше омонимов. Японцы так сделать не смогли: количество омонимов у них тоже слегка зашкаливает, но там, в виде альтернативы, возможно хотя бы слоговое письмо (катакана и хирагана). В китайском языке и это «дохлый номер»: у каждого слога, даже с одним и тем же тоном, разных значений будут десятки — вот почему иероглифы в китайском языке «неистребимы».

Между прочим, сходную ситуацию можно наблюдать и в английском языке, чрезвычайно богатом омонимами. Если Вы скажете, например: Ит воз райт ту райт эбаут вэ райт — Вам могут ответить с недоумением: Pardon me? Но в живой беседе у Вас хотя бы есть шанс либо прокомментировать эту гроздь омонимов нужным контекстом, либо перефразировать свою мысль. А как бы Вы стали выходить из положения, если бы запись английского языка была чисто-фонетической?.. Вот почему принцип английской орфографии вполне аналогичен принципу китайской: слова, звучащие одинаково, пишутся по-разному, но так, чтобы сама запись была смыслоразличительной. Вот почему та же фраза, будучи не сказанной, а написанной, — It was right to write about the rite, — сразу же выглядит осмысленно и не требует дополнительных комментариев. У англичан Вам такой подход не кажется «отсталым и диким»? Взять слово — и так мудрёно его записать, чтобы не было никакойвозможности предугадать способ чтения, просто глядя на буквы, как в белорусском! Но ведь у китайцев то же самое. Rite, write и right — это три квазииероглифа «рите», «врите» и «рихт», каждый из которых — почему-то ну совсем не «райт»! Одним можно — другим нет? Почему двойной стандарт? Уж не потому ли, что одни смотрят «орлиным взором», а другие — …«узкоглазые понаехали»?

Ну, хорошо: а, собственно, что бы Вы предложили братскому китайскому народу? Перейти на латиницу? Ладно. Предположим. Взяли за основу уже опробованныйпиньинь — и дисциплинированно (Китай ведь!) перешли. Все полтора миллиарда разом. Тут же получаем новую «головную боль»: над каждым(!) слогом надо теперь выставлять диакритический знак тона. Притом, что, как уже известно, это ничуть не помогает. Вопрос: любите ли Вы, лично Вы, декорировать свои компьютерные тексты всяческой диакритикой? Ответ: Вам даже букву Ё впечатывать лень, хотя её специально вывели на отдельную клавишу! А тут каждый слог надо вводитьотдельной кодовой комбинацией — как скоро Вы бы «взвыли»?.. Кстати: видели ли Вы когда-нибудь, как китайцы печатают на компьютере? Я видел. Зрелище сродни концерту Горовица в Большом зале! Набирается латиницей нужный слог (без тона!), и специальная программа тут же выводит ряд иероглифов, которые ему соответствуют, — только успевай щёлкать по нужному. Притом всплывают они не хаотично, а в определённом порядке — по возрастанию количества черт в каждом: китаец, тренированный в этом с детства, делает нужный выбор за доли секунды. Наконец, самый интересный мой опыт — не могу не поделиться! Предлагаю однажды студентке-китаянке:

— Давай наперегонки: пишем одновременно одну и ту же фразу — я по-русски, ты по-китайски.

— Давай, — говорит. И подмигивает. (А может, просто щурится.)

Кто бы сомневался, что она меня опередит! Ведь от руки китайцы пишут особой скорописью, с сокращённым начертанием иероглифов. И (на зависть многим гусь-буковцам) вообще без пунктуации.

Я ответил на Ваш вопрос? Понятно ли из всего вышеизложенного, что иероглифы не лучше букв? Нужно ли ещё доказывать, что вилка не хуже ложки лишь потому, что ею нельзя съесть куриный бульон?..

А теперь — сеанс саморазоблачения: ибо я легко докажу, что иногда иероглифы лучше букв! Буква, как всем известно, удобна тем, что само её начертание напрямую отсылает к определённому звуку речи. Иероглиф же удобен именно тем, что такой связи с речевым звуком у него нет. Иероглиф сродни чертежу, который понимает любой инженер, или партитуре, которую читает любой дирижёр, независимо от родного языка. Иероглиф не надо читать — его надо понимать. Все народы, населяющие громадный Китай от Сибири до Вьетнама и от Манчжурии до Индии, говорящие на сотнях языков, мало или вообще никак не связанных друг с другом,произносят иероглифы по-разному, но понимают их одинаково. Больше того: иероглифы одинаково понимают вообще все народы Дальнего Востока, попавшие в орбиту культурного тяготения Китая, — даже корейцы и японцы. Жителю провинции Юньнань вообще не нужно учить «инопланетный» для него японский язык — он приезжает в Токио и понимает любую вывеску: так за каким «дьяволом в деталях» ему надо знать, как эту вывеску читают японцы? Если же этот китаец в Токио заблудится, он может остановить любого японца и, не открывая рта, начертить пару иероглифов на листке блокнота — а японец, тоже не открывая рта, начертит ему пару иероглифов в ответ… Теперь, для контраста, представьте себе финна в Белграде — или ирландца в Афинах. Комментарии нужны?

С другой стороны: не так важно, что китайцы без труда читают японские вывески, — гораздо важнее то, что любой грамотный китаец двадцать первого века легко может прочесть любой китайский текст любой давности — хоть династии Тан, хоть династии Чжоу. Только представьте: любой текст, когда-либо написанный на китайском языке, абсолютно доступен любому образованному китайцу, в какой бы эпохе он ни жил! Ведь это поистине грандиозно: вся письменная история народа обладает абсолютной, стопроцентной диахронной преемственностью — и китайские тексты тем самым оказываются неподвластны времени. Контекст может затуманиться — зато текст будет вечно сиять всею полнотой своего смысла!.. Теперь, для контраста, представьте себе сегодняшнего студента филфака МГУ, пытающегося приобщиться к стилистике «Хождения за три моря», или современного английского профессора права, пожелавшего ознакомиться с подлинными хрониками времён норманнского завоевания. Комментарии нужны?

Видимо, нужны, ибо далее пишете Вы: «Не это главное. Главное — Ваше видение и понимание того, что есть Европа. И что — Азия в лице просвещённого и утончённого Китая». Вот как! Ещё совсем недавно главным было видение и понимание не моё, а Суравикина, притом через не закрывающуюся дверь «индусского» сортира. Однако моё видение, увы, сквозь сортиры не простирается — поэтому (наверное) вся Азия для меня отнюдь не сливается в одно большое китайское лицо. Азия большая и пёстрая: в ней есть Токио и Лхаса, Сеул и Пномпень, Бангкок и Пхеньян, Бомбей и Кабул, Сингапур и Биробиджан, Верхоянск и Ташкент (в конце концов)… Вас которая Азия интересует? И которая Европа: Тирана или Париж? Сиракузы или Копенгаген? София или Стокгольм? Элиста или Эдинбург?..

«Каким образом вышло, что ноль изобрели в Индии, но математики там не было, а появилась она в Европе?» — спрашиваете Вы. Вообще-то, вышло не совсем такимобразом, ибо ноль никто не «изобретал». Изобрести можно камнемёт, паровую машину или токарный станок — а вот ноль можно только придумать. Изобрести ноль нельзя. Вычислить — тоже нельзя: ноль — это стратосферный полёт математической мысли. Кстати, математика-то как раз появилась именно в Индии — в Европе же, тщанием Евклида, расцвела геометрия. Греки уважали теорию — но занимала их практика: они предпочитали не размышлять о тех числах, которых «не бывает», а деловито мерить землю («гео метрить»). Нолём же мерить нечего: не было у них для этого мерных сущностей — потому и придумали ноль там, где Бесполезная Истина ценится выше Полезного Заблуждения.

Напоследок выпущу «мелкого бесёнка в деталях»: древняя Греция — это не Европа. Географически — да, «а так — нет». Подобно тому, как древний Египет — не Африка, хотя в Африке находится. И нет никакой гарантии, что античные Греция и Рим обязательно превратились бы именно в то, что нам сейчас представляется Западом. Как бы там ни было, вся история Запада зиждется на христианской этике, но ведь у античности этика была языческая. И как только античность попыталась сменить свою этику на христианскую — для всей этой роскошной культуры запустился обратный отсчёт времени.

Да, Запад — преемник многих идей античности, но сама античность — не Запад вовсе! Для Вас «Средние века в Европе были летаргией, богатырским сном европейского Муромца». И для Вас это логично постольку, поскольку ренессансную этику Вы напрямую ведёте от античной. Я же смотрю на это по-другому. Для меня Ренессанс — возрождение не античности как таковой, а тех идеальных представлений о ней, которые сложились к концу первого тысячелетия, — с естественной поправкой на ту тысячу лет, когда Европа отнюдь не «спала» сном былинного богатыря, а интенсивно накапливала «историческую взрывчатку», «сдетонировавшую» в одиннадцатом веке. Не может впасть в летаргический сон одно существо, а потом проснуться совсем другим существом. Так бывает в мифах — но не в реальной истории.

Чем была хороша цивилизация ацтеков? Наверняка уж хотя бы тем, что оставила по себе хоть какую-то память: много прошло по Земле цивилизаций — а теперь на их местах зияет «индусский» Ноль, большой и круглый, как живот улыбчивого Будды. В реальной же истории Европы конкистадоры и вправду были чудовищами. Модель их философии удивительно точно и полно всплывает в программном продукте под названием «Доктор Паутина». Если и как только при тотальной проверке диска обнаруживаются какие-нибудь троянские особи, то я тут же вижу ряд кнопок: «Переименовать» — «Вылечить» — «Удалить». Именно это и есть типичный алгоритм конкистадоров:

1) попытаться переназвать Чужого на «своём» языке. <If> не помогает, <then>

2) попытаться вылечить Чужого. <If> лечение не помогает, <then> остаётся последнее средство —

3) ликвидировать Чужого.

Так конкистадоры поступали всегда. Больше того: каждой такой «кнопке» программного продукта Западной Истории соответствует своя «социальная функция»: Мореплаватель — Миссионер — Генерал-губернатор. Первый даёт Чужому Новое имя — второй пытается его «вылечить» — а третий при неудаче высылает группу коммандос с приказом «Удалить».

Вся европейская цивилизация работает как одна глобальная, хорошо отлаженная антивирусная программа — ибо если весь остальной мир воспринимается как «Троянский Конь», тогда иная поведенческая модель просто невозможна. Вот и Вы туда же: «[Запад-Муромец] встал и пошёл семимильными прогрессивными шагами к Вам навстречу». Что семимильными — допустим, а вот прогрессивными… Поляки в 1612-м, французы в 1812-м, немцы в 1941-м… — избави меня бог от подобных «прогрессоров»!

Пускай этих «носителей культуры» встречает Суравикин — а я от такого «встречного движения» уж лучше где-нибудь спрячусь.

Даже ценою полного отказа от Интернета.