ОСКОЛКИ ИМПЕРИИ

07-02-2011

Поездка в православный монастырь. Калифорния.

Юрий Иванов (фото)
Елена Букреева (исторические справки)

На моё скромное исследование собственного генеалогического дерева обрушился поток отзывов. Точнее – пяток отзывов. Да и то было удивительно: кому это дерево нужно, кроме автора и группы ближайших родственников.

Оказалось – нужно.

Особенно ценными были письма от Татьяны Перемибеда – историка и администратора сайта о Духовщинском районе Смоленской области, историка Дмитрия Шпиленко, профессионально занимающегося исследованием смоленского дворянства, и Елены Букреевой, старшего научного сотрудника Государственного Исторического музея.

Д.Шпиленко и Е.Букреева в тактичной форме указали на фактические ошибки, допущенные автором, а в переписке с Еленой всплыли интересные детали.

Уцелели многочисленные документы, имеющие прямое отношение к роду  Криштафовичей. Документы эти хранятся в государственных, незасекреченных архивах. Казалось бы, доступ к ним открыт для любознательных граждан. Но не так всё просто на просторах Российской Федерации.

Михаил Егорович КриштафовичОбратились в Архив древних актов в июле 2010 г.,  а он оказался  временно опечатанным судебным приставом из-за  каких-то нарушений противопожарной безопасности.

Для сканирования фото моего прадеда, Михаила Егоровича Криштафовича, бывшего предводителя Смоленского дворянства, потребовали подробное обоснование запроса. Кто такой, какое отношение имеете к М.Е., а главное – зачем вам это надо, для семейной базы данных или, скажем, для публикации.

Скажите на милость: зачем им надо, зачем мне надо?

Цены в разных музеях и архивах отличаются и зависят от категории материалов (опубликованные, неопубликованные).

Нашлись данные на 7 имений, принадлежавших Криштафовичам. Схемы большого размера, цветные, с подробным описанием земель, крестьянских дворов, соседей и т.д. Обратились в отдел копирования, а там… большие сроки исполнения.  И объём заказов внушительный (бывшие собственники оживились?), и техников в архиве мало.

Появилась надежда раздобыть что-то в Смоленске. Архив, куда много лет назад удалось попасть, по-прежнему закрыт. Располагается, по-прежнему, в бывшем костёле, и доступа туда нет даже профессиональным исследователям.  Здание костёла – в аварийном состоянии, богатейшие фонды погибают от сырости и одновременной пересушенности. В  2012 году им обещают построить хранилище, но за эти годы могут погибнуть и оставшиеся документы.

Копировать, если получите допуск, можно, но своей техникой. Сканер в архиве  маленький и старенький.

Интригующим оказалось известие о сохранившихся мемуарах Михаила Егоровича Криштафовича, бывшего предводителя дворянства Смоленской губернии.

 

Мемуары эти хранятся в одном из госархивов. Казалось бы: пойди да сфотографируй. Уж правнуку-то не откажут. Ан, не тут-то было!

В стране происходит перестройка, распадается Советский Союз, идут тектонические сдвиги в мировом распорядке, меняется всё. Но в глубине архивов сохраняется патриархальный порядок.

Звоню по найденному в справочнике телефону, отвечает приятный девичий голос.

«У вас хранятся мемуары моего прадеда».

«Возможно».

«А можете сделать для меня электронную копию?»

«Конечно, нет».

«А сам я могу приехать и снять копию?»

Девушка, удивляясь моей непонятливости: «Разумеется, не можете. Приезжайте лично и закажите копирование, но не более 70% объёма».

«Почему всего 70%?».

Девушка, поражаясь моей непонятливости: «Весь объём копировать не разрешают правила».

Я, продолжая тупить: «Но ведь можно  скопировать 70% объёма сейчас, а 30% – потом. В чём смысл такого ограничения?»

«У нас такие правила. Кроме того, если вы закажете материал для копирования, он вам будет доступен только через 30 дней, на копирование уйдёт 60 дней, значит, оставшиеся 30% вы сможете получить только в следующем полугодии».

Ага, теперь понял! Сотрудникам архива торопиться некуда, у них впереди – вечность. Две поездки заказчика через океан кажутся на этом фоне ничего не значащей мелочью. Мне становится стыдно.

Но!!! В переписке с  Еленой Букреевой всплыла интригующая подробность. Оказалось, что сохранился архив одной из моих родственниц,  и архив этот находится не в пределах Российской Федерации и даже не в другом государстве, но буквально под моим носом: в 10 часах езды по автомагистрали номер 5.

Это было первым из знаменательных совпадений во всей описываемой истории.

Архив этот представляет собой личное собрание документов Елены Концевич, внучки Михаила Егоровича.

Хранится он в Сербском Православном монастыре св. Германа Аляскинского, что в городе Платина, штат Калифорния, Соединённые Штаты Америки.

Ура!

Звонки и письма в монастырь, паче чаяния, не привели к немедленному результату. К телефону почему-то никто не подходил и отвечать на оставленные через автоответчик сообщения обитатели монастыря не торопились. Впрочем, через неделю перезвонил секретарь, отец Паисий, в разговоре с которым выяснилось, что искомый архив находится в работе, закончится его исследование года через два, а до тех пор никаких копий с него делать никто не будет.

И только на второе письмо с просьбой о разрешении самостоятельного копирования, поддержанной к тому же бывшим настоятелем нашего собора св. Спиридона – отцом Вадимом, пришёл долгожданный ответ: «Приезжайте».

В поездку собрались быстро. Экипаж экспедиции состоял из двух духовных братьев: Игоря Алексеевича, автора этих строк, и Юрия Алексеевича Иванова – художника и фотографа. На вебсайте монастыря был найден маршрут и, Слава Богу, что он там опубликован, ибо, как оказалось, добраться до святой обители не помогают ни дорожные указатели, ни даже GPS.

Монастырский же вебсайт предусмотрительно подсказал, в каком месте свернуть с асфальтированной дороги на пыльную грунтовую, и сразу после поворота мы оказались в густом лесу с табличками двух видов:

1.      No hunting (Охота запрещена).

2.      This is Orthodox land (Это – Православная земля).

Земля, как оказалось, принадлежит святой обители. Её в 1968-м году купила группа энтузиастов и основала монастырь, который, после некоторых перипетий и вследствие болезни основателя – отца Германа, отошёл под крыло Сербской Православной церкви.

Минут двадцать езды по Православной земле, и нам открылась группа строений, окружённых забором с въездной аркой.

На территории монастыря, к нашему удивлению, не наблюдалось ни единой живой души. Стояла небольшая, будто игрушечная, церковь с воздушным переходом из неё на миниатюрную же колокольню. Рядом с церковью – трапезная, размером чуть побольше. На скамейке наблюдался, естественно, порядочных размеров кот с внимательными и умными глазами. Поодаль – служебные помещения, по виду похожие на библиотеку, переплётную мастерскую и просто контору. Ещё поодаль – гробница какого-то святого с вечно горящей лампадкой.

И … тишина.

Походили с полчаса. Никогошеньки. Церковь с иконами открыта, охраны никакой, хоть святых выноси.

Дверь трапезной бесшумно отворилась,  и оттуда возникли две фигуры. Молодой человек, говоривший по-американски, и юноша лет четырнадцати, изъяснявшийся на американском и русском языках без малейшего акцента. Молодой человек сообщил, что наше прибытие совпало с большим церковным праздником, и все монахи отправились на вершину близлежащего холма, чтобы совершить подобающее богослужение. Вернутся они часа через два с половиной, в полной темноте, и, уставшие, сразу отойдут ко сну. Нам же (был брошен сострадательный взгляд) рассчитывать на приют в доме для паломников не рекомендуется. Удобства там минимальные.

Только тут до нас начало доходить, что такое современная монастырская жизнь. В святой обители не существует ни электричества, ни телефонной связи. Причём, последняя не была доступна даже для сотовых телефонов. Да что там! Туалет во всём монастыре предусмотрен в единственном числе, и находился он через дорогу от монастыря, вне его территории.

(В темноте домик туалета с треугольной крышей был принят нами за небольшую часовню).

Ловя последние лучи августовского солнца, экипаж экспедиции предпочёл отправиться в близлежащий городок Реддинг и устроиться там на ночлег.

Отец ГерманОт Реддинга нас отделяло всего 40 миль, автомобильного движения на серпантинной дороге не наблюдалось вообще и единственными признаками жизни были перебегающие шоссе некрупные животные и редкие гремучие змеи, греющиеся на асфальте.

Встреча с обитателями монастыря и архивом произошла только следующим утром.

Оказалось, что размещается архив не совсем в монастыре, но в удалённой монастырской библиотеке, при которой безотлучно, по причине недуга, находится  сам отец Герман (в миру – Глеб Дмитриевич Подмошенский).

Биография этого человека поистине необыкновенна. В начале знакомства обнаружилось ещё одно замечательное совпадение: день рождения святого отца совпадает с моим, но и это оказалось лишь началом в этой неслучайной цепочке. Родители святого отца были псковичи и петербужцы, по материнской линии в родственниках у него числится знаменитый русский хореограф Михаил Фокин, а по отцовской – художник Павел Филонов – «отец русского Авангарда». Дед будущего отца Германа основал в Петербурге Троицкий Театр Миниатюр (сохранившийся и до сей поры) для постановки назидательных спектаклей для юношества. Одна из таких постановок стала популярной в Петербурге, и Царь Николай Александрович Романов пригласил участников спектакля во дворец для болевшего Цесаревича. Цесаревич был очень доволен, и, несмотря на болезнь, всё время хохотал. А после спектакля  Николай Александрович пожал руководителю руку. Придя домой, он выстроил всю семью в ряд и пожимал всем руки, говоря, что т. к. сам Царь жал её,  отныне он не будет никогда мыть руки.

После прихода к власти коммунистов отец Глеба был арестован и сослан в Воркуту. Долгие годы о нём не было никаких известий  и только после падения советского режима в России стало известно, что он погиб от голода.

Оказавшись в Америке, Глеб познакомился сначала со знаменитым Иоанном Шанхайским (ещё совпадение, ведь и меня забросит в Шанхай через много-много лет. И.К.), а затем – и с Евгением Роузом, будущим о. Серафимом Роузом, одним из известнейших писателей и проповедников Православия. Вместе они основали братство Преподобного Германа Аляскинского, открыли в Сан-Францисско  миссионерский книжный магазин и начали издание журнала «Православное Слово», печатая его собственноручно. А спустя некоторое время духовные братья отправились в калифорнийскую пустыню, где, как и предсказывал  Иоанн Шанхайский, вырос монастырь.

После смерти Серафима Роуза о. Герман основал ещё 7 монастырей по всей Америке. Его трудами увидели свет несколько православных журналов:  «Православное Слово» («Orthodox Word»), «Православная Австралия» («Orthodox Australia»), «Фома», «Русскiй Паломникъ», более сотни книг на русском, английском, и других языках. Благодаря о.Герману около тысячи американцев впитали в себя Православие и были крещены.

Вот такой человек оказался хранителем архива Елены Концевич. А что же сама Елена? Кем она была и как оказалась в Америке?

Рассказывает Е.Букреева: «Елена Юрьевна Концевич была первым ребёнком в семье дипломата Юрия Сергеевича Карцова. Её мать, Софья Михайловна  Кристафович, вышла замуж в возрасте 34-х лет, была слабого здоровья и, в ожидании первенца, переехала жить  к тётушке Евдокии Егоровне Путята в Санкт-Петербург, где Елена и родилась 14 (26) апреля 1893 года. Свидетельства о  первых годах жизни Елены Юрьевны мы находим в письмах её матери, сохранившихся в родовом архиве Тютчевых. В 4-месячном возрасте Елену вывезли в Англию, по месту службы отца, где долго не могли найти ей русскую няню. Из Англии в Россию была послана и первая фотография с изображением маленькой Елены у матери на руках. Софья Михайловна очень сокрушалась по поводу качества фотографии: «Посылаю Вам наше безобразное изображение только для того, чтобы Вы имели слабое представление о моей дочери. Фотограф попался нам отвратительный». О характере маленькой дочери Софья Михайловна писала, что она   кроткая и  терпеливая, «живая и характерная».

Софья Михайловна  Кристафович с  дочерью ЕленойКогда Елене исполнился год, семья Карцовых вернулась в Россию, где в ноябре 1894 г. появился на свет второй ребенок. Софья Михайловна напишет об этом радостном событии родственникам в Мураново: «Бог дал нам сына, которого мы назвали, ко всеобщему недоумению, Ильей. Я боялась, что муж будет более рад сыну и разлюбит бедную Ленушу. Мальчик наш родился крепким и здоровым. Он совсем не похож на сестру: отчаянный блондин». Опасения  Софьи Михайловны были напрасными. Юрий Сергеевич оказался хорошим семьянином и любящим отцом. Когда несколько лет спустя Софья Михайловна тяжело заболела и умерла, на его руках осталось трое маленьких детей (Елене – 8 лет, Илье –7, младшей дочери Татьяне – 5). После 24-х лет дипломатической службы Юрий Сергеевич был вынужден уйти в отставку, поселиться на постоянное жительство в своем имении Довспуде (Польша), заняться воспитанием детей и приведением в порядок хозяйства, расстроенного за годы скитаний по чужим странам.  Через несколько лет, выполняя завещание покойной жены, Юрий Сергеевич отправил девочек в Петербург, к Озеровым, двоюродным сестрам матери, а Илья остался с отцом. По роковому совпадению дети Софьи Михайловны Карцовой повторили судьбу своей матери, воспитывавшейся у родственников в Петербурге после ухода из семьи матери – Ольги Егоровны Кристафович, урожденной Пашковой. На всю жизнь дети сохранили тёплые чувства к отцу Михаилу Егоровичу Кристафовичу, радовались его нечастым приездам, беспокоились о здоровье. Когда Михаил Егорович умер, Софья Михайловна была  с семьей далеко, в Висбадене, и очень переживала, что «не могла воздать последний долг любви тому, от которого мы все, кроме любви, ласки и безграничной доброты, никогда ничего не видели. Вот про кого можно сказать «блаженно кроткие» (из письма С.М. Кристафович к О.Н. Тютчевой от 18 января 1899 г.).

Сёстры Карцовы, Елена и Татьяна, оторванные от семьи, разлучённые друг с другом, остро переживали личную трагедию. Елена переехала жить в Царское Село, к тёте Елене Александровне Озеровой, а Таню взяла к себе Мария Александровна Гончарова, урождённая Озерова.

Озеров Александр Петрович, отец Е.А.Нилус.

Государственный деятель, обер-гофмейстер, дипломат.

Елена Александровна была фрейлиной императрицы Александры Фёдоровны, председателем общества Красного Креста в Царском селе и заведовала благотворительными учреждениями императрицы Александры Фёдоровны. Лена Карцова оказывала посильную помощь тёте в ее благотворительной деятельности. В феврале 1906 г. Елена Александровна  Озерова вышла замуж за писателя, публициста Сергея Александровича Нилуса, «лишившись тем самым своего престижного положения при дворе».  По совету о. Иоанна Кронштадского они посетили Оптину пустынь, «у стен которой прожили несколько лет безвыездно», а Лену Карцову отправили жить к сестре отца Ольге Сергеевне Колодеевой, в Новоборисов (территория современной Белоруссии).  Муж Ольги  Сергеевны, Иван Хрисанфович Колодеев,  был крупным общественным деятелем северо-западного края, известным коллекционером и библиофилом, владельцем богатейшего собрания книг, документов и изобразительных материалов  по Отечественной войне 1812 года.  Лена помогала Ивану Хрисанфовичу в составлении рукописных каталогов его библиотеки. В 1913 г. она принимала активное участие в передаче книжного собрания И.Х. Колодеева в дар Музею 1812 года в Москве, за что получила письменную благодарность от членов Комитета.

Перед революцией Лена Карцова несколько раз навещала  супругов Нилусов: сначала на Валдае, где они вместе посещали Иверский монастырь (который Лена покидала каждый раз с «с глубокой болью сердца, отрываясь как бы от самого родного»), потом в Полтавской губернии, куда Нилусы переехали в начале 1917 г. Там Елена имела счастье познакомиться с матушкой Софией, игуменьей Покровского монастыря, оказавшей, несомненно, большое влияние на девушку.  Как вспоминала Елена через много лет, матушка София «была цельной натурой, с ярким волевым характером. Но это совмещалось с женственностью, с нежностью души. За ней можно было идти без колебаний <…>. Во мне загорелось желание отдать в её руки свою жизнь, стать её ученицей».

И Елена отправилась в Киев, в Покровскую обитель. Но тревожные события, охватившие страну в 1917 г., помешали осуществлению планов обеих сестёр стать монахинями. Елена и Татьяна вынуждены были вместе с отцом временно укрываться  на северо-западе России, в Новоборисовском имении тёти Ольги Сергеевны Колодеевой. Имение Карцовых в Довспуде было разграблено и разорено, бежать было некуда. Ольга Сергеевна проявила акт мужества и милосердия, приютив в своём доме всю семью брата. Ей они были обязаны последующим своим спасением и воссоединением семьи уже навсегда. Из писем Ольги Сергеевны в Москву  осенью 1917 г. мы узнаём о дальнейшей судьбе Карцовых: «Сама я с племянницами и братом внезапно бежала из собственного дома, который теперь во власти большевиков, но, Слава Богу, пока не сожжён. Соседнее имение в 9 верстах сожгли и ограбили крестьяне. У меня ограбили тоже всё, растащили, что можно в трёх усадьбах, но домов нам пока не жгли, разбирают по брёвнам».  Из последнего письма Ольги Сергеевны из России, датированного 30 ноября 1917 г.,  мы узнаём, что семья в спешке покинула Новоборисов: «Мы уехали из усадьбы благополучно, собрались в Ѕ часа, а за мной привезли кое-какие узлы. Жаль ужасно моих племянниц! Бог спас пока дом от разгрома и пожара. Но зато мою городскую усадьбу, всю с обстановкой, дровами, экипажами и пр., захватил Земельный комитет, но я даже никуда приехать не могу, так как не обеспечена ничем. Сижу у родственников мужа, которые меня приютили. В моём доме живёт всякая публика, катаются на лошадях, жгут электричество и издеваются над нами».

По всей видимости, Михаил Петрович Ваниковский, служивший при Главном управлении железных дорог, помог семье Карцовых осенью 1918 г. безопасно покинуть страну.

О тяжёлом периоде жизни в эмиграции мы знаем только со слов Елены и Татьяны Карцовых, оставивших свои воспоминания в рукописях. После их смерти эти записи были частично опубликованы людьми, близко знавшими сестёр – отцом Германом (Подмошенским) и монахиней Силуаной (Гуляевой). Насколько они точны и соответствуют оригиналам, сказать трудно. Тем не менее, известно, что непродолжительное время Татьяна, Юрий Сергеевич и Ольга Сергеевна проживали в Германии. В 1924 г. они переехали во Францию: сначала в Париж, затем в Ниццу.

Первым ушёл из жизни Юрий Сергеевич (7 августа 1931 г.). Через три года (2/15 марта 1934 г.) умерла Ольга Сергеевна. Брат и сестра, связанные крепкой духовной нитью, похоронены рядом, на православном кладбище Кокад в Ницце.

Елена Карцова, после безуспешных попыток поступить в монастырь, эмигрировала во Францию. Но перед этим, летом 1923 г., приезжала в Довспуду с целью продать имение. Удалось ли ей это, достоверно неизвестно, поскольку из документов личного архива её сестры Татьяны известно, что все документы на собственность Карцовых в Польше  были уничтожены в годы Первой мировой войны.

В Париже Елена Юрьевна некоторое время работала, в 1935 г. познакомилась с Иваном Михайловичем Концевичем,  богословом и писателем. Их брак благословил протоиерей Василий Шустин, духовный сын  Оптинского старца Варсонофия. До 1952 г. Концевичи жили во Франции. Иван Михайлович закончил Свято-Сергиевский богословский институт со званием кандидата богословия, Елена Юрьевна помогала мужу в собирании фактического материала для диссертации «Стяжание Духа Святого в путях Древней России». Потом супруги Концевичи переехали в Америку. Иван Михайлович преподавал патрологию в Свято-Троицкой Духовной семинарии (Калифорния), готовил к изданию книгу об Оптинской пустыни. И.М. Концевич умер 6 июля 1965 г., так и не успев завершить свой труд. В 1970 г. книга «Оптина пустынь и её время» под редакцией вдовы писателя и Г.Д. Подмошенского (будущего игумена Германа) была опубликована в Джорданвилле (штат Нью-Йорк). По мнению старшего преподавателя Российского православного института С.В. Бушуева, эта книга была и остаётся одной из лучших работ об Оптиной пустыни. Елена Юрьевна Концевич  прожила долгую жизнь, умерла  на  94-м году жизни в Калифорнии (19 марта 1989 г.). Так и не став монахиней, она  избрала в жизни свой путь служения людям во славу Божию.

Монахиней стала её сестра Татьяна, принявшая иноческий постриг с наречением имени Таисия в православном Казанском скиту под Парижем.  С 1952 г. и до конца своих дней (12 января 1995 г.) мать Таисия была насельницей Свято-Покровской обители (Bussy-en-Othe). В свободное от монастырского послушания и богослужений время монахиня Таисия собирала свидетельства о святых, в земле Российских просиявших. В 1977 г. её труд «Жития русских святых» был напечатан сначала в монастырской типографии, а в 1983-1984 гг. вышел в двух томах в Америке. В России «Жития русских святых» были переизданы трижды. Мать Таисия успела издать при жизни ещё одну свою книгу: «Русское православное монашество XVIII– XX вв.»

Долгое время ничего не было известно о местонахождении личного архива Елены Юрьевны Концевич. Я предполагала, что он мог храниться в Америке, у о. Германа (Подмошенского). На эту мысль меня навела статья о. Германа, опубликованная 20 лет назад в «Русском паломнике» и содержащая ряд семейных фотографий, неизвестных российским исследователям. Все мои попытки как-то связаться с о. Германом (через великую княгиню Ольгу Николаевну (Куликовскую-Романову), через монахиню Силуану (Гуляеву), через личные письма в редакцию «Русского паломника») были безуспешными. И только благодаря знакомству с Игорем Криштафовичем, откликнувшимся на мою просьбу выяснить судьбу архива Е.Ю. Концевич, мы сейчас имеем возможность восполнить факты биографий нескольких членов этой семьи, а главное – узнать, как эти люди выглядели, поскольку сокровищницу этого архива составляют уникальные фотографии. Лично  я, как исследователь семьи Колодеевых, впервые увидела фото Ольги Сергеевны Колодеевой, которое безуспешно искала 7 долгих лет.

Ольга Колодеева, урождённая Карцова, была необыкновенной женщиной, а в молодости – объектом внимания русского философа К.Н. Леонтьева (в будущем о. Климента). В своем дневнике К.Н. Леонтьев назвал Ольгу Карцову «последним безумием», и, конечно, не только мне, а, главным образом, исследователям творчества русского философа хотелось взглянуть на портрет Ольги Сергеевны.

В архиве Е.Ю. Концевич, который, как мы теперь знаем, хранится в монастыре Германа Аляскинского, есть несколько документов, которые ничего не скажут рядовому читателю. Их изучение, атрибуция требуют длительного времени и, безусловно, знания биографических сведений обо всех представителях семей Криштафовичей–Пашковых–Озеровых–Тютчевых–Путят–Карцовых–Концевичей, состоявших в близком родстве. Только тогда мы сможем написать правдивую историю о роде Криштафовичей, основанную только на документальном материале.

Ещё совпадения: Елена Концевич была тесно связана со знаменитым Покровским монастырём в Киеве. Но этот же монастырь посещала моя бабушка, Евдокия Семёновна Климова, и в нём же её отпевали.

Елена Концевич воспитывалась в семье Сергея Александровича Нилуса, знаменитого писателя, известного широкой публике по публикации Протоколов Сионских мудрецов.

А никто иной, как моя родственница по линии Глинок – фрейлина Юстина Дмитриевна Глинка, дочь русского посланника в Лиссабоне – довела эти Протоколы до сведения Их Императорских Величеств.

На групповом фото справа изображён С.А. Нилус с женой Еленой Александровной после своего освобождения

И ещё одно: деверь Елены Концевич оказался священнослужителем в том же городе, где и я проживаю в настоящее время, и был здесь епископом под именем Нектария Сиэтлийского.

Согласитесь, что такое количество совпадений не бывает случайным.

В течение неторопливой беседы с о. Германом, сопровождаемой чашкой монастырского кофе, на свет божий появился и архив. Хранится он в картонных ящиках и предстал перед объктивом фотоаппарата во вполне достойном виде.

Что же оказалось в нём?

Из картонного хранилища было извлечено  более ста исторических документов: писем, фотографий, открыток, газетных вырезок и пр. Некоторые представляют собой историческую ценность и никогда не были опубликованы. Не будем торопиться с публикацией и мы, не рискуя злоупотреблять доброй волей держателя архива – о. Германа.

Но кое-какие исторические документы всё-таки покажем.

Озеров Александр Петрович, отец Е.А. Нилус
Ольга Егоровна Озерова, рождённая – Пашкова, мать Е.А.Нилус
Дочь Михаила Егоровича – Софья Михайловна Криштафович с внучкой поэта Ф.И. Тютчева Катей (на коленях). Мураново, сентябрь 1890 года
Этот бравый военный – генерал-лейтенант Дмитрий Васильевич Путята, муж родной тети Софьи Криштафович. Был директором 2-го Кадетского корпуса в Санкт-Петербурге

К этому Свидетельству подпись не нужна.

Но на этом наша история не закончилась. Через неделю после возвращения из Монастыря пришло письмо от о.Паисия. В нём сообщалось, что обнаружен дополнительный документ – запечатанный конверт с надписью «Владимир Криштафович». О.Паисий любезно предложил переслать этот конверт ближайшему родственнику Владимира Михайловича, т.е., вашему покорному слуге.

Владимир Михайлович Криштафович – сын Михаила Егоровича и внук героя Отечественной войны 1812 года, командовавшего гренадерским полком при Бородине – Егора Константиновича, – генерал-лейтенант артиллерии и участник Первой Мировой войны.

Таким он был в молодости.

Конверт был получен, но вскрытие его я решил отложить. Намечалась поездка в Китай, куда должен был прилететь из Москвы мой родной брат – Юрий.

Конверт был бережно распечатан и явил нам своё содержимое в отеле города Гуанчжоу.

И вот что в нём оказалось:

Далеко же заехал генерал-лейтенант Российской империи со своим разрешением на свободный проезд.

Комментарий Елены Букреевой, которой тоже не терпелось узнать, что хранится в таинственном конверте:

Это не просто документ. Во-первых, замечательная фотография хорошо сохранилась. Мы-то знаем только два  изображения В.М. Криштафовича  (и то в архиве в Красногорске). Наличие подлинной сургучной печати говорит о многом – такой документ для архивистов не подлежит оценке и сомнению в подлинности. Дату у Вас на документе не видно, но это должен быть 1915 год, не раньше, когда Владимир был начальником крепости в Белоруссии. Я Вас поздравляю!!! Конечно, Вам бы хотелось перчинки какой-нибудь из личного дела: документы об отце, родословные бумажки. Но это всё есть в архивах. А вот у Вас совершенно новый документ, неизвестный никому.

Сколько же подобных «осколков империи» разлетелось по всему миру?

Кто соберёт их?

Комментарии

Добавить изображение