Стратегический тупик чеченской войны.
23-01-2000«В конфликте важно быть не правым, а умным».
Д. Бен-Гурион.
Прежде чем начать войну, не мешало бы политикам сперва подумать – чем же она должна закончиться. А потом еще подумать – может ли начинаемая война в принципе закончиться так, как хотелось бы. Похоже, что планируя так называемую антитеррористическую операцию в Чечне, российское руководство в очередной раз размышляло не тем местом и не извлекло ровно никаких политических выводов из бесславной для нашей армии чеченской кампании 1994-96 гг.
В чем, собственно говоря, корни чеченской проблемы, которая возникла для России не вчера и даже не во времена генерала Ермолова? В сочетании воинственности и чрезвычайной устойчивости культурно-хозяйственного менталитета чеченцев, который благодаря обитанию в труднодоступных годах сохранился почти таким же, как и полторы тысячи лет тому назад.
Несмотря на семьдесят лет жизни «при Советской власти» сегодня - как и полторы тысячи лет тому назад – основу экономики чеченского общества по-прежнему составляет пастушество, примитивное производство, грабежи соседних народов и работорговля. Кстати, недоверие советской власти к чеченцам проявлялось в частности в том, что их не принимали работать на заводы, железные дороги и другие стратегически важные объекты с большими трудовыми коллективами (чеченцы были вынуждены выживать во многом за счет временных летних работ в мононациональных строительных шабашках и криминальной активности) – так что социальной базы для возникновения политически лояльного Москве чеченского пролетариата и чеченской научно-технической интеллигенции просто не было.
По-прежнему, у многих чеченцев - в отличие от других кавказских народов - нет ровно никакой экономической и психологической потребности в государственности (заложниками этого обстоятельства стали советские офицеры Дудаев и Масхадов - в сущности трагические фигуры, которые при всех своих заслугах перед чеченской нацией так и не смогли переломить ее анархическо-клановые традиции, адаптировать к более цивилизованному укладу). Приверженность чеченского общества древним традициям тейповой структуры не позволила в свое время Российской империи интегрировать чеченскую элиту в российское дворянство (по образцу, к примеру, грузинской элиты, более продвинутой турецким геноцидом к осознанию необходимости государственности). Чеченцы как самая многочисленный и самый «непокоренный» из Северо-Кавказских коренных народов привыкли противопоставлять себя остальному миру, относя представителей всех других народов к людям второго сорта. В полном соответствии с обычаями древних воинов.
Даже объединяющей народ религиозной конфессии и общепризнанных религиозных лидеров у чеченцев в сущности нет. Трудно представить себе, чтобы в какой-то другой мусульманской республике РФ глава светской власти бы объявлял верховного муфтия государственным преступником, а на жизнь самого муфтия было бы совершено несколько покушений. В трактовке мусульманских канонов процветает «местная отсебятина», проявившаяся в частности в нарушении Басаевым правил объявления джихада при вторжении в Дагестан. Кстати, до сих пор не сделан грамотный перевод Корана с арабского на чеченский - так что претензии чеченских боевиков (и не только ваххабитов) на защиту ценностей «истинного ислама» выглядят несколько спорными.
Полторы тысячи лет тому назад примерно в такой же «анархии с позиции силы» так же жили предки всех или почти всех народов, населявших бывший СССР. С тех пор мир «на равнинах» очень сильно изменился – и использование рабского неквалифицированного труда давно уже отмерло за своей неэффективностью – а высоко в горах все осталось почти прежним. Луки сменили на автоматы Калашникова и коней заменили на джипы, но по своей социальной психологии немалая часть чеченцев осталась людьми из, условно говоря, реалий эпохи гуннов (подчеркну, именно часть чеченцев, а не весь чеченский народ). И (это очень важно для выводов, которые должно сделать российское руководство) у этой части чеченского народа сейчас нет и в ближайшие годы не будет никаких стимулов меняться в более цивилизованную сторону. Потому что в сегодняшней ослабленной «диким капитализмом» России с е
е ослабленной государственностью поведенченские «инстинкты из древности» дают преимущество в захвате и перераспределении чужих ресурсов.
При попытках найти относительно эффективное решение чеченской проблемы нельзя игнорировать то, что мы имеем дело с межцивилизационным конфликтом, со столкновением разных систем ценностей. И быстро преодолеть этот культурно-психологический барьер нельзя ни с помощью президентских Указов, ни с помощью войск, ни даже с помощью инвестиций в экономику Чечни. Для сглаживания остроты межцивилизационного столкновения нужно длительное время. Не меньшее, чем полвека для смены по крайней мере двух поколений. Если только, конечно, не действовать по сталинской формуле: «Есть народ – есть проблема, нет народа – нет проблемы».
Но это мы уже проходили. Кстати, генерал Гурьянов, именем которого названа улица, на которой террористы взорвали жилой дом в Москве, был одним из руководителей операции по депортации чеченцев в феврале 1944 года. Так что выбирая себе адрес нового дома, впору уже начинать задумываться, не выстрелит ли историческое прошлое в название твоей улицы
«Берите себе суверенитета, сколько сможете унести» - благодушно разрешил Ельцин национальным образованиям в составе Российской федерации. Чеченцы взяли себе не только суверенитет и федеральные объекты недвижимости, но и захватили весьма значительные арсеналы воинских частей на территории Чечни. Тот факт, что охране военных складов был отдан приказ не сопротивляться захвату и отдавать нападавшим табельное оружие, следует рассматривать в комплексе с захватом около трехсот самолетов, базировавшихся на аэродроме Ханкала (между прочим, число чеченцев, имеющих летный опыт, не превышало сорока человек – даже с учетом генерала Дудаева). Для чего Министерству обороны понадобилось сначала пригнать в мятежную Чечню триста самолетов, потом «забыть» их эвакуировать при первых признаках угрозы захвата и в конце концов уничтожить на земле бомбардировкой Ханкалы в январе 1995 года?
Выдвигалось несколько версий закулисной стороны этой неприглядной для федерального руководства истории. Одна из этих версий гласит, что после провала путча ГКЧП окружение Ельцина стало тайно готовить аэромобильную дивизию чеченского спецназа (на базе структур бывших воинов-«афганцев») для подавления возможных бунтов в российских городах и воинских частях после приватизации и обнищания населения. По образцу и подобию казачьей «Дикой дивизии» царского времени, укомплектованной Северо-Кавказскими горцами и активно использовавшейся для жестких акций по наведению общественного порядка, в т.ч. и расстрелов рабочих демонстраций. Некоторые эксперты приписывают авторство этой идеи Геннадию Бурбулису. Кстати, глубоко символично, что Манежная площадь - место массовых манифестаций демократов в начале 90-х годов - была отдана под строительство грандиозного подземного торгового комплекса лидеру чеченской общины в Москве и одному из нынешних претендентов на пост Президента РФ Умару Джабраилову. Надо полагать за какие-то особые исторические заслуги перед Кремлем и мэрией.
Что за заслуги у чеченской общины перед Борисом Николаевичем и его ближайшим окружением, можно только догадываться по некоторым деталям, к числу которых относится тот факт, что в период острой конфронтации российского руководства с «союзными» структурами чеченцы почти полностью обеспечивали личную охрану Ельцина и Лужкова. Любой знакомый с аппаратными играми человек с большим трудом поверит в случайность избрания спикером Верховного совета РСФСР чеченца Руслана Хасбулатова. Кстати, кровавые события октября 1993 года можно рассматривать не только в контексте борьбы Ельцина с попытками реставрировать в России коммунизм, но и в контексте стремления «гаранта Конституции» избавиться от определенных зависимостей, связанных с чеченской общиной.
Нед
аром генерал Дудаев предпринимал большие усилия, но так за несколько лет и не смог добиться личной встречи с Ельциным - не царское это дело встречаться с людьми, которые слишком много знают и могут испортить Президенту послеобеденное настроение неприятными вопросами. В этом же контексте своеобразно смотрится факт быстрого аннулирования Ельциным Хасавюртовского соглашения, единственным содержанием которого была закладка правовой базы для весьма длительных переговоров с чеченцами по поводу возможного статуса Чечни после 2001 года. Недаром говорят, что самый ненавистные властолюбцами враги – это их бывшие соратники, которые помогли прийти к власти.
Имеет право на существование и другая версия, весьма логично объясняющая огромные потери федеральной собственности в Чечне. Поговаривают, что на самом деле в Ханкале разбомбили не триста самолетов, а гораздо меньше – остальные «борты» к тому времени уже были благополучно проданы за границу с соответствующим дележом доходов между заинтересованными лицами как с чеченской, так и с федеральной стороны. Да и само начало военных действий в Чечне в декабре 1994 года некоторые осведомленные лица увязывают с необходимостью списать под законным предлогом с баланса Министерства обороны 1800 современных танков, пропавших во время вывода советских войск из Германии (вроде бы как эти танки потом появились в Хорватии, Азербайджане и некоторых других «горячих» точках за рубежом). Во всяком случае, судя по документам материальной отчетности, в начале 1995 года на улицах Грозного боевики уничтожали федеральную бронетехнику чуть ли не сотнями единиц в день.
«Непобедимость» и безнаказанное мародерство «мятежной» Ичкерии были заботливо выпестованы российскими казнокрадами, получавших гораздо большие дивиденды с совместных операций, чем их чеченские подельники. Посылают в Чечню два железнодорожных эшелона для планового разграбления местными жителями, а на бумаге списывают на форс-мажорные обстоятельства груз десяти эшелонов. Только федеральная сторона «освоит» капиталовложения, выделенных для восстановление объектов народного хозяйства, разрушенного боевиками (к примеру, вокзала в Гудермесе), как на следующий день после подписания акта о сдаче объекта в эксплуатацию неблагодарные чеченцы снова «взрывают» объект, о чем составляется новый акт и можно приступать к «освоению» новой порции денег из федеральной казны 
Во время кампании 1994-96 годов невооруженным глазом было видно взаимовыгодное сотрудничество сторонников вооруженного решения проблемы чеченского суверенитета по обе стороны «линии фронта», мощнейшее лоббирование интересов чеченских сепаратистов в самых высоких кабинетах федеральной власти. Неудивительно, что чеченские лидеры нередко оказывались информированными о сверхсекретных решениях по чеченской проблематике буквально сразу же после совещаний у Президента или министра обороны. Неудивительно, что Секретарь Совета безопасности Лобов запретил нанесение огневого удара по случайно обнаруженному федеральными разведчиками месту совещания всех ключевых полевых командиров – ведь такая «местная самодеятельность» могла бы положить конец бизнесу на чеченской войне и серьезно нарушить баланс сил в Кремле
Бизнес-партнерами борцов за чеченский суверенитет выступили и выступают наши отечественные казнокрады, крайне заинтересованные в существовании на территории России своего рода «Бермудского треугольника», в котором бы надежно терялись информация о банковских проводках и материальных потоках украденных государственных средств. Именно они остро нуждаются в некоторой «демонической» зоне уголовного беспредела и беспомощности правоохранительных органов. Потому что на неодолимые злобные силы этой чужой по национальной принадлежности зоны можно было бы списать собственные темные дела. Вряд ли становление чеченской криминальной зоны сознательно пестовалась бездействием федеральных органов, но если бы «демонической Чечни» не было, ее бы создали, потому что она нужна для сокрытия казнокрадства гораздо больших масштабов, чем масштабы, доступные вчерашним пастухам, зоотехникам и шоферам из горской республики.
ане, так же обстоит дело сейчас и в Чечне. Никакое личное мужество солдат и никакие полководческие таланты генералов не могут восполнить дефицит вразумительных целей войны. Никакие яркие предвыборные лозунги типа: «Мочить бандитов в сортире!» не заменят стратегию достижения национальных интересов России. Перефразируя известное выражение Клаузевица, можно сказать, что «кавказская война есть продолжение кавказской политики другими средствами». Если ни у Кремля нет кавказской политики, то не может быть и долговременно эффективных действий федеральных войск на Кавказе.
Не стоит обольщаться рапортами о количестве квадратных километров, взятых под контроль федеральных войск, если заявление командующего Казанцева (???): «Небоевиками будут считаться только дети не старше десяти лет, женщины и мужчины старше шестидесяти лет» красноречиво говорит о том, что войска плавно перешли к вооруженной защите себя от населения «освобождаемых» районов.
Наши военные часто жалуются, что если в Чечне была бы «нормальная» война (т.е. «война армии против армии»), то они бы ее давно бы уже выиграли. Но в войне против партизан, имеющих поддержку местных жителей, блиц-криг невозможен. Вспомним отечественную историю – бендеровцы на Западной Украине и «лесные братья» в Прибалтике вели вооруженную борьбу с Советской армией аж до конца пятидесятых годов. А ведь в горах войну против народа выиграть невозможно даже с применением вакуумных бомб, и Россия не может миротворить гражданскими инвестициями то озлобление, которое останется на Кавказе после действий войск.
В Чечне никакая проверка паспортного режима не может провести границу между бандитами и мирным населением, однозначных критериев для отделения боевиков от небоевиков нет – все отдано на трактовку исполнителей «зачисток» под предлогом проверки. Это означает, что затягивание ПОЛНОМАСШТАБНЫХ военных действий в Чечне с железной закономерностью скоро переведет т.н. «антитеррористическую» операцию в карательную с соответствующим превращение части российских солдат и милиционеров в «героических палачей по приказу». И когда-нибудь эти ребята с искалеченной психикой вернутся из Чечни
Всякая война - это утраты и несправедливость, это боль и потребность мести. Все же не хотелось бы, что наши потомки про нас сказали: «Они ничего не забыли и ничему не научились». В российско-чеченских отношениях нужна ясная гражданам государственная стратегия в рамках принимаемых населением целей национального развития и доступных нам сегодня ресурсов. Возможно, что эффективный выход из сложившегося тупика требует выдвижения новых целей и методов (причем как с российской, так и с чеченской стороны). И нужно быть готовым к тому, что скорее всего новые подходы будут остро противоречить сложившимся традициям неэффективной практики российских отношений с Чечней - вряд ли они не встретят единодушное ободрение политизированной общественности.
Решение должно быть комплексным и соразмерным. Комплексность означает, в частности, необходимость увязывания силового противодействия чеченским бандитам с расследованием и преследованием деятельности их подельников среди российских коррупционеров. А соразмерность может, к примеру, проявиться в разделе Чечни на равнинный, «буферный» субъект Российской Федерации (для той части чеченского народа, которая не хочет жить по игом бандитов), и суверенную «бандитскую республику» в горной части Ичкерии. Возможно, что наиболее удобным для эффективной защиты российской границы природным рубежом в этой ситуации является Терек.
Задача установления долговременного военного контроля России над правобережной частью Чечни нереальна и бессмысленна хотя бы потому, что из одного миллиона этнических чеченцев в са
мой Чечне проживает лишь около 300 тысяч человек. Существуют большой разброс в оценках того, какая же доля чеченцев (равно как и выходцев из ряда других южных районов страны с высоким уровнем безработицы) активно вовлечена в криминальную индустрию, но можно уверенно утверждать, что на территории российских городов сейчас находится больше вооруженных чеченских бандитов, чем 20-тысячное сообщество боевиков на территории самой Ичкерии. Специально для любителей передергивания чужих мыслей и профессионалов поиска возможностей оскорбиться «от имени всего народа»: преступность не имеет национальности и спор о том, какая же из наций постсоветского пространства является в современных условиях более криминализированной, абсолютно непродуктивен.
Федеральные войска в Чечне занимаются «верхушкой айсберга», основная масса которого находится в нашем собственном тылу, а с этой «проблемой тыла» милиция явно не справляется. Потому что чеченские уголовники еще с начала 90-х годов служат «крышей» для приватизации наиболее лакомых кусков государственной собственности и интегрированы в систему коррупции федерального уровня – в т.ч. и среди генералитета МВД, замешанного в торговле заложниками.
Возможно, правобережная часть Чечни была бы более полезна России как раз в качестве иностранного государства, в которое можно было бы депортировать всех чеченцев, которые нарушили Уголовный кодекс РФ. Разумеется, такую депортацию нужно осуществлять после отбывания правонарушителями назначенному судом наказания, возмещения нанесенного ущерба за счет конфискации части их имущества на российской территории и лишения их российского гражданства.
Такая постановка вопроса не отменяет необходимости силового противодействия бандитам, но гораздо более адекватна и крайне ограниченным российским ресурсам, и управленческим реалиям XXI века, и стремлению чеченцев к независимости. А в случае нападения на российскую территорию со стороны этого государства (или криминальной зоны, если государства там не сложится – что весьма вероятно), Россия могла бы уже отстаивать свои интересы и в рамках «нормальной войны армии против армии». Пусть чеченские националисты строят себе по планам Мовлади Удугова «Великую Ичкерию с выходом к двум морям» – но не за счет криминального террора российской территории и паразитирования на российской экономике. Мы только выиграем, если вынудим их хотя бы частично переориентировать свою деструктивную энергию в направлении своих нынешних союзников, оппонирующим России за Кавказским хребтом – и не только в пределах СНГ.
Loading...
