КУЛЬТУРА И РОДИНА

13 марта Владимиру Баранову исполнилось бы 58 лет.

[Из постингов весны 2003 г.]

Мало ли что можно сочинить сославшись на неведомого очевидца.
Кто-нибудь возьмет и скажет здесь, что его дедушке в Екатеренбурге охранник из Ипатьевского дома по дружбе рассказал, что Николай сам расстрелял свою семью в надежде спасти свою жизнь.

Расстрела не было вообще никакого. Императорская семья отбыла в Эстонию ещё даже до начала возмущения. Проводив семью до границы, Его Императорское Величество три дня изволили пить горькую, запершись в покоях штабного поезда, который специально и пригнан-то был, согласно высочайших указаний, на самую запьянцовскую станцию Дно, что неподалеку от прославленного пьяным разором губернского города Пскова. После столь нарочитого выхода Императора, о котором Ставка получала постоянные известия по беспроволочному, в Дно был командирован сенатор Набоков, умевший снискать к себе благорасположение Государя, с наказом уговорить Е.И.В. безотлагательно вернуться к делам. По прибытии сановника в Дно беспрерывные рейсы начальника станции, едва державшегося на ногах, между магазином Елисеева в Пскове и царским пульманом ещё более участились.

На перроне все эти тревожные дни непрерывно бодрствовала депутация от губернского дворянства и купечества. Впереди, осенённый хоругвью с Чудотворцем, держа хлеб-соль, как медведь в ресторане, бдил городской голова. Ошую располагалось духовенство с кадилами, одесную, согласно традиции, заведшейся ещё на Ходынском, переминалось несколько сознательных рабочих, по случаю чисто высморканных, одетых в нагольные полушубки и диагоналевые порты, заправленные в казённые сапоги. Позади губернатора, не отрывавшего глаз от оконных занавесок с императорским вензелем, кряхтело и попёрдывало в шубы псковское купечество.

Вагонная дверь в очередной раз приотворилась, из темноты тамбура появилась нога, неуверенно нашаривающая ступени, и на руки жандармам выпал начальник станции. – Ну, чё там дееется-то, слышь, ты, Виттея хренов?! – издал рык голова, не разжимая зубов и, нимало не отворотив неуклонного взгляда от заветного оконца, лишь грозно шевельнув бакенбардами в сторону подтащенного расторопными городовыми тела станционного смотрителя. Из-за воротника шинелишки сквозь густой запах шустовского донеслось косоротое

• Пишут-с! Как изволили заметить-с, задумавшись над картой-с, покамест обстоятельства в пользу польского болвана-с.

 

• Сам болван, а ну пшёл вон отседова! – задумчиво прорычал голова, и железнодорожного служителя на шинельке живо поволокли в вокзал.

 

Градоначальник скосил бакенбарды к священнослужителю

• Сам-то чё думаешь, Митрофаний?

 

• Карта, и правда, тревожная – степенно огладил бороду епископ – германец в Мазурских болотах фронт прорвал, на Питер прёт…

 

Форточка в окне вагона приотворилось, на миг стала слышна Варя Панина, молодецкий притоп и посвист, хлопанье в ладоши. Рука, обильно усеянная перстнями, выпростала на снег глубокую нефритовую пепельницу и захлопнула раму. Одновременно, к самым почти колёсам, спланировала прилепившаяся к пепельнице царского вида бумага с орлами и вензелями. Юркий еврейчик фотограф Юровский, включённый в депутацию в порядке представительства от псковского еврейства, воспользовавшись тем, что жандармы отвлеклись, растолкал сознательных пролетариев, проворно подскочил к вагону и схватил уносимую уже было ветерком царскую грамоту. Хищно приблизив бумагу к пенсне, иудей вначале застыл, как поражённый Иеговой, но после вдруг анафемски ощерился щербатой пастью и весело прокричал

• Шмен де Фер, лехаим!

 

И снова пробежав выпуклыми глазёнками государев указ, нехристь совсем уж нахально объявил – Азох’н вэй, да тут всё получается в пользу польского болвана, шоб я так жил!

От вокзальных дверей уж бежали, придерживая свои селёдки” свирепо-усатые жандармы, не дожидаясь их, жид дунул, плюнул и пропал вместе с грамотой. Вослед ему под колёса полезли неповоротливые городовые, за спиной у губернатора началось брожение умов.

• Петрович, чё такое картавый кричал, ты понял? – прошелестел градоначальник.

 

• Император отрёкся – одними губами прошептал священник и п
  ерекрестился. В пользу Константина.

 

• Батюшка, что за слово такое жидовин объявил, скажи ради Христа – загомонило купечество.

 

• Да вы разве сами не слышали – вскричал непонятно как затесавшийся в толпу именитых псковских граждан станционный телеграфист, Манифест!

 

Услышав вольтерьянское слово, голова враз обратился из соляного столба в своё обычное состояние, решительно передал хлеб-соль ошеломлённому купчине и за шиворот поволок телеграфиста в вокзал. После депеши от псковского градоначальника уже наутро из Петрограда прибыло несметно сановников в бобровых воротниках и далее история, в общем-то, хорошо известна.

Сопровождаемый своим партнёром по старому польскому преферансу с болваном и столь же немедленно отставленным от поста сенатором Набоковым, отрёкшийся император был, как известно, отправлен в Ипатьевский монастырь в Костроме.

Экскурсоводы в Ипатии и по сию пору без малейших колебаний показывают покои, в которых отрёкшийся император вёл весьма скромную жизнь, железную койку, письма-треугольнички к семье в Англию, переданные не так давно музею его внуком, принцем Майклом, коллекцию бабочек, которую Николай Александрович стал собирать, томительно ожидая решения своей судьбы в этой забытой богом и Революцией Костроме, и которую частично передал Набокову, когда тому всё же разрешили уехать за границу. Опуская всем известные подробности, укажем только, что по революционной моде того времени, которой следовали тогда партийные руководители, сменив фамилию и вступив в партию, император довольно долго трудился кремлёвским чиновником, известным многим как Николай Александрович Булганин.

P.S. То, что Н.А. Булганин = Николай Романов после отречения, владеет Саша Соколов - это – “Палисандрия”, которая вообще кишит реальными историческими героями. Чего стоят только нищий шарманщик Владимир Высоцкий, инструктор по стрельбе Фанни Каплан и т.д. А вторая деталь?

Вообще, эта моя импровизация – исключительно по личным впечатлениям. Фотография царского поезда на грязной стене в зале ожидания на станции Дно. Гигантская коллекция бабочек в музее последнего из русских царей в Ипатьевском монастыре, рядом со сложенными треугольниками полевой почты письмами императора, его полковничьей формой, бесчисленными его фотографиями. Экскурсоводы там рассказывают массу интересного про кучу невероятных, прямо-таки мистических, совпадений Романовских палат в Ипатии, откуда началась династия, и Ипатьевского дома в Екатеринбурге, где она, согласно апокрифическим сказаниям ЧК, завершилась. Я теперь поперезабыл всё, только помню про 39 ступенек – в Костроме вверх, на Урале – вниз (на самом деле – 23 – ред.).

V-r
Да и в Костроме - где именно там 39 ступенек? Монастырь у самого уреза. Получается у нас Баранов альтернативным не тока историком, но и географом.

Видать, я с прямым углом спутал. Это у Хичкока, кажется, был такой фильм “39 шагов”, ну, там, шаги, ступеньки – вот и смешалось всё, по-видимому, у меня в костной ткани головы.

Иногда здесь бывает так, что умные люди гасят свои свечки и куда-то тихо уходят из данного виртуального объёма. Сразу он становится прибежищем существ плоских и достаточно противных. Тогда и я на какое-то время ухожу в видах переждать их активность. Друг с другом, на самом деле, им неинтересно, они ведь существуют на тех же правах, что тараканы, клопы, блохи, воши и потому лезут к людям, а не вошь на блоху. В отсутствии людей популяция паразитов довольно быстро вымирает.

Паразита виртуального легко отличить по двум признакам. Запомните, гниды, и после не говорите, что вас не ставили в известность.
1) В силу образа жизни паразит не ориентируется в объёме, его мир – плоскость, способ охоты – уточнение мелких деталей, вплоть до полного изнеможения того, на ком паразит хостится.
2) В силу мелкого собственного объёма паразит не вмещает в себя ничего значимого, его образ мысли – классифицировать собеседника на основе своих плоских представлений.
Рассмотрим пример (см. фрагмент выше).
Виртуальная вошь вытягивает хоботок: “Да и в Костроме - где именно там 39 ступенек? Монастырь у самого уреза”.
Вошь чует, что пахнет человечиной, она делает попытку питаться: “Получается у нас Баранов альтернативным не тока историком, но и географом”.
Получается”, говоришь. – А ноготь вот этот видишь?! Вот щас я тебя к ногтю…
Дискуссия окончена.

-
----

Когда на Ипатий смотришь с моста через Волгу, он видится как бы сползающим с левого берега (того, который у рек в северном полушарии является обрывистым, размываемым Кориолисом), но сам он от уреза довольно-таки далёк, из монастыря к воде вроде бы даже наклонный подземный ход имелся. Внутри же самого монастыря на редкость ухожено, что и понятно, т.к. стратегический объект Золотого кольца, а то сооружение, в которое ведут пресловутые ступеньки – это Романовские (но мб и Михайловские, врать не стану) палаты справа от центрального собора. В них, короче, молодой Михаил Романов согласно апокрифу, ждал призвания на царство.

Старинная каменная лестница, что ведёт от уровня прекрасного ухоженного газона вверх на уровень первого этажа двухэтажных (как мне запомнилось) палат, как раз и насчитывала столько же ступенек, сколько лестница, ведущая в подвал Ипатьевского дома в Свердловске. О чём девушка-экскурсовод отстрочила в первых же словах, обращённых к толпе иностранщины, в которой нас тогда привезли с международной конференции в порядке культурной программы. То было то ли ещё позднее советское, то ли уже раннее антисоветское время, не помню, но оставалась ещё какая-то там наука, и нас по линии научного гостеприимства толпой возили по местным туристическим объектам. Девчата гнали про Святую Русь по-английски как заводные, японцы кивали и щёлкали, профессор из Ленинграда, пройдошистого довольно вида, норовил пройти лесенку эту на коленях, непрерывно, само собой, крестясь и бия истовые поклоны, но я не досмотрел, чем у него кончилось, чем-то отвлёкся, но помню, но тогда ещё подумал, насчёт совпадений, что многовато их будет. Впрочем, объект туристский, а местный начальник о.Владимир, наместник бога и Патриарха в Костроме, не знаю, как точно именуется его должность, владел там не только туристическим бизнесом, но также и немалым местным водочным заводиком с известным брэндом “Св.источник”. Ясное дело, что экспозицию с Николаем он там у себя подработал, отталкиваясь от совпадения названий мест, а уж число ступенек, как Вы понимаете, это на уровне трюка с числом Пи, которое разыскивают во всех пропорциях египетских пирамид. Про коллекцию Набокова, это, как Вы тоже понимаете, я пошутил в той импровизации. Коллекция в экспозиции, действительно, имеется и преогромная, несколько залов, но это дар музею местного натуралиста.

----

Перенос по аналогии именуется абдукцией. Понятие было введено ещё Аристотелем, формализовано сэром Чарлзом Сандерсом Пирсом. Средство мощное, но бесполезное. Бесценное в науке, бесполезное в практике. Совсем как в мудром диагнозе Александра Второго: “Управлять Россией несложно, но бесполезно”. В национальном мышлении средство это укоренено чрезвычайно. Это же обстоятельство служит традиционной интеллектуальной непрозрачности России для западного ума. Проницательный маркиз де Кюстин это свойство русского ума разглядел в “обычае русских скорее изменять способ применения орудий, чем стремиться оные совершенствовать”. Отметим, национальная самоидентификация “голь на выдумки хитра” обычно трактуется с упором на последнее слово, в то время как более важным, скорее, является именно первое. Смысл всё тот же: перенос по аналогии есть сильный, я бы даже сказал, бойкий умственный метод, но палат каменных он, увы, не воздвигнет. Ну, выдал ты сильную идею (по западному – консалтинговую услугу), и чё? Она, “сильная”, не то, чтобы совсем не нужна, она не конвертируется ни в какие ихние карренси, без которых, там никто даже не пёрнет, как Вам, несомненно, хорошо известно. Сильные идеи щас на Западе не нужны, нужны только конкретные, тойсть индуктивные. Или, согласно классике, “Не умом поразить тщился”. Когда надо бы поразить именно умом, тогда те же Штаты набирали сбродного совершенно эмигранта, который от национальной традиции от всякой далёк, и получали с его помощью всё, чем сейчас владеют – от телевидения до бомбы.

Склонность западных людей выводить всё по индукции мы воспринимаем как несимпатичную нашему обычаю бычью упёртость. Наш образ мышления на Западе вообще мышлением не считается. Расизм и снобизм Запада по отношению к России дополнительно питается ещё и нашей общей склонностью в аналогиях заходить безмерно далеко, вплоть до приёма “содрать”, что и было обычной русской практикой в продолжение технической истории всего 20 века. Но, как говорится, почувствуйте разницу:
таиландские производители компьютерных цацек тоже “сдирают”, но легально и слепо, русские же, если A-бомбу и “содрали (что спорно), то сделали это так, что в конечном итоге в стране вокруг этого “дёра родилась неслабая национальная физическая школа, отмеченная несколькими нобелевками.

Лехаим, в 2007 году большинство из вас будет старыми пердунами, а рассказы ваши на суржике из почти забытого русского и бытового английского с вкраплениями идиша про колбасу и Россию никто, нахер, и слушать не станет. Но по-прежнему с интересом будут воспринимать историю запуска Sputnik’а, 50летие которого будет отмечать весь мир. Это не первый, как любят подчёркивать в России, спутник был тогда выведен в Космос, а просто Sputnik – достижение Человечества. И пусть хоть херовейшая была электроника, хоть ГУЛАГ, хоть эта ваша колбаса, хоть еврейские права человека имени солженицына, о которых что-то давненько уж не слыхать, а вот был, стал и пребудет вовеки такой вот фольклорный элемент, эдакое вот международное слово Sputnik.

-----

Господа учёные пушкинисты,
дозвольте вставить свои пять копеек в ваше пушкинолюбие (я бы даже сказал, пушкиноложество). Щас проверим, от большого ли ума вы драпали в своё Торонто или просто жадилы вы по натуре в большинстве своём, для которых ubi bene ibi patria (которая, o muerte, понятное дело). Контрольный выс..., ой, вопрос тойсть.
Повторю вопрос за одним русским гением: "Что за идея пришла Пушкину отправить Ленского в туманную Германию?". Помните? типа он из Германии туманной привёз учёности плоды.
Ну, чё, колбасные, вопрос понятен? Пушкинисты малчаать!! Колбасные, справа по одному к снаряду. Ноги на ширину плеч, руки за спину. Отвечать громко, отрывисто, сугубо по делу.
Весь внимание!

Д.З.
Возможно, у Пушкина были нелады с географией.

Побойтесь бога, Д.З., АлексанСергеевич академиком был, притом не липовым, как злобный американский публицист Солженицын, а самым настоящим, избранным по отделению словесности (единогласно, хотя и не тем, известным нам в дальнейшем партийным единогласием). С Иакинфом Бичуриным дружил, в Китай с ним собирался. Он вообще водил дружбу с мужественными мужиками, скитавшимися по свету столько, что даже сейчас это трудно себе вообразить, с Ермоловым, Липранди, с Толстым Американцем. Со сладострастным же, вывернутого наизнанку ума Чаадаевым, оставившим царскую службу из-за геморроя, несовместимого с кавалергардским седлом, разошёлся, как только овладел первичными навыками искусства страсти нежной.
Нет-нет, не география. Мимо, Д.З.

Насчёт религиозности Пушкина
Вообразите себя лежащим на кушетке в своём доме. С пулей в животе и думами в голове. О ком (чём), о боге? Полагаю, таки преимущественно о детках, супружнице, долгах. И вот тут к Вам сквозь рой растерянных лекарей, уже объявивших рану смертельной, проходит уважаемый Вами человек прямо от Первого лица государства и торжественно передаёт Вам от него настоятельный совет помереть христианином.
Вы – лично Вы, как?
Вот и Пушкин так.
Почему олимпийски равнодушного к религии Пушкина так упорно зачисляют в православие? А надо смотреть, кто и зачем зачисляет. Это те, о ком сказано “Толпа в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могучего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врёте, подлецы: он и мал и мерзок — не так, как вы, — иначе…”.

С дюжинностью сопоставления "Интеллигенты" и "интеллектуалы" может сравниться, наверное, разве что знаменитое раздумье Васиссуалия Андреевича Лоханкина. "Интеллигенты-интеллектуалы" - это такая избитая публицистическая рифма типа “жопа-Европа” или не менее популярная “розы-морозы”.
Спрошенный о сочетании, отвратительном даже фонетически, “интеллигенты и интеллектуалы”, Гугль приносит тятя, тятя, наши сети. Короче, мёртвая эта тема, как мёртвый он (в творческом, разумеется, отношении), этот умерщвлённый гражданином писателем Пелевиным по злому его умыслу и предварительному сговору со скотиной русским читателем, виртуальный персонаж под ставшим столь популярным благодаря пелевинским стараниям ником “Азадовский”, вечная ему память. Нет, в самом деле, избитость и задушенность этой задушевной, но уже как бы совсем задушенной, как бы нейлоновыми прыгалками темы – ну просто не может она не вызвать искреннего сочувствия. Но я лично нищим духом не подаю, пусть тем, что с писательскими Членскими Билетами любого достоинства, вне очереди. Могу подать лишь бес

платный совет в духе Ивана Лабазова:

• ИНТЕЛЛИГЕНТЫ И ИНТЕЛЛЕКТУАЛЫ, M.A. de BUDYON, http://budyon.boom.ru/EIS/eis4.htm
• "Интеллигенты" и "интеллектуалы", Ребекка Марковна Фрумкина, http://www.russ.ru/ist_sovr/20020122_ya_fr.html
• Интеллигенция, интеллигенты и интеллигентность, Г.С. Померанц, http://www.youth.yabloko.ru/future/intel.html

Далее везде, меняются только порядок употребления сакрально-сакраментальных терминов, да способ употребления кавычек, восклицательных, вопросительных и прочих знаков при обоих указанных выше синонимах образованца.
Есть и совсем смешные идеи на эту тему, например, попытка математического моделирования (в точности по В.А. Лоханкину) роли интеллигенции в революции, см. http://www.politolog.ru/idea/baranov00.htm

----

Идея воспитывать кадры противоантисемитов антинаучна. Вот, к примеру, нищебродов в разные эпохи государства российского пытались перевоспитывать разными методами. При Петре за наклонность к бродяжничеству и попрошайничеству рвали ноздри, пороли кнутом и ссылали к Демидову на рудники, при Екатерине для этой категории населения строили странноприимные дома и содержали в них бездельников на казённые средства. При совчине с несклонной к труду публикой поступали и так и эдак. Помню, в 60-е годы была популярна (не помню чья, Розова? Арбузова?) молодёжная пьеса про то, как одну блудливую козу и “опчественную кружку” по соображениям коммунистического перевоспитания пытались перевоспитывать всей бригадою коммунистического труда и она, в итоге, по сюжету она типа даже перевоспиталась в крановщицу-ударницу и стала оттого выполнять и перевыполнять встречные и поперечные планы. В целом фабула этой оптимистической пьесы отражала общую тогдашнюю политическую линию руководства и надежды общества, но уже в 80-е стала модной другая пьеса, но чуть ли не того же автора, “Смотрите, кто пришёл!” про нарождающийся новый средний класс из числа барменов и парикмахеров, интерес к нищедухам сошёл на нет, а ранее малоизвестная аббревиатура б.о.м.ж. перекочевала из милицейских протоколов в разговорную речь.
Смысл: несмотря на обусловленные экономическими факторами колебания численности популяции бродяжнической категории населения, относительная доля бродяг в населении никогда не может быть уменьшена ниже неких стабильных структурных пропорций.

Любая фобия, вне зависимости от её объекта, социально устойчива. Легко заметить, что относительная численность, например, юдофобов во всех нациях, включая и нынешнее колено сынов Израилевых, есть некая константа. Что характерно, дремучесть фобии, точно также, как и уровень таланта, являются не благоприобретёнными, а врождёнными качествами, т.е. коренятся где-то глубоко в психофизиологии. Так, например, академик Иван Матвеевич Виноградов, единственный из советских математиков удостоенный звания Дважды Героя Соц.труда (за неслабые его достижения в шифровальном деле, по личному представлению наркома Берия), страдавший антисемитизмом в особо тяжёлой форме, вырастил достойного ученика академика Игоря Ростиславовича Шафаревича. Но достижения последнего в теории чисел, а равно и личный вклад в дело антисемитизма не идёт ни в какое сравнение с аналогичными достижениями его великого учителя, хотя тоже довольно-таки высоко были оценены прогрессивной общественностью.

Смысл: привить полноценную фобию посредством (пере)воспитания невозможно, но точно также никаким перевоспитанием фобию и не выведешь; сама идея перевоспитать фобию в чём-то подобна замыслу акад. Лысенко перевоспитывать растения

----

Можно не обращать внимания на брех политиков. Нужно спокойно почитать законы второй древнейшей профессии. Но в случае с Гаврилой Поповым мы наблюдаем типично фаустову ситуацию: учёный пошёл служить власти, выслужил, ушёл, но остался ли учёным?
Власти успешно служили Архимед, Ломоносов, Ньютон, Лаплас, Менделеев и Гёте, а Птолемей и Улугбек у себя в деспотиях были и вовсе олицетворением власти. Первой группе благодарная Европейская Цивилизация бронзовых памятников нагрохала даже поболе, чем многим лихим воякам, последних двух сонная Азия ещё не успела заценить как учёных, масштаб времени у Азиатской Цивилизации немного другой. Базара нет, эти и многие другие мыслители не только успешно служили и служат (поклон Вам, уважаемый Жорес Иванович!) во власти, но и сохранили, пребывая в ней, достоинство и разум.
Что тут такого, ну “служил Гаврила в Моссовете”, что с того? Как говорится в подобных случаях, “но любим мы его не только за это”, а ещё и за профессорский профессионализм и хотим знать, можно ли доверять профессионализму профессора Попова, прошедшего искушение дьявольскими соблазнами власти?
Наверное, я не прав в своих сомнениях, и на самом деле, меня неосознанно раздражает зажиточность в условиях, когда в России как никогда верна известная ильфо-петровская формула: “все крупные состояния созданы исключительно преступным путём”.

Богатый экономист – ну и что такого? Так, учитель учителей современных экономистов Йозеф Алоиз Шумпетер, теоретик технологического прогресса и знаток дюжины языков, на которых он успевал читать всё, что сочинялось в тогдашнем мире по экономике, был беден как церковная мышь. В то же самое время, его ровесник и не менее популярный у наших современников экономист, теоретик монетаризма и Нобелевский лауреат Джон Мейнард Кейнс был очень состоятельным человеком, притом что начальный капитал сколотил успешной игрой на бирже. А Джорж Сорос вначале был чуть не всемирным символом богатства и преуспеяния, затмевая даже Билла Гейтса, а сейчас, после ряда неудачных спекуляций, этот матёрый профессионал со своими 6 миллиардами долларов сравнялся с рядовым любителем, “серым кардиналом” Кремля г.Волошиным, который как известно, вынужден жить на одну лишь скромную зарплату госслужащего, поскольку он и не профессор, и не литератор, а других источников дохода, кроме публикаций и лекций чиновнику не положено.

Да нет, пожалуй. Плевать мне на все ихние новорусские состояния, на то кто и сколько украл, всё равно ведь не вернут. А по поводу небезразличного мне профессора я для себя определяю так: человек, который до конца делал общую политическую работу с такими профессиональными иудами, как Горбачёв и Шеварднадзе, а из политики ушёл лишь когда эту команду сменило другое поколение негодяев, заслуживает ровно того же уровня к себе доверия, что и последние две персоны.

Я просто вот что думаю. Начинается избирательная кампания. Мобилизуются все, кто только способен профессионально посодействовать промывке мозгов интеллигенции, недоверчиво относящейся к власти вообще. Всплывает добрый старый лозунг партии власти, придуманный ещё Максом Горьким, “С кем вы, мастера культуры?”. И вот, вообразите, среди штукарей типа Фили Киркорова вдруг обнаруживается б.профессор МГУ, тонкий знаток поганых тайн власти и ещё б.приличная писательница-графиня из Ленинграда. Это ведь лучшие. А Сорокина и Мураками я уж и не открываю, зачем? То-то, думаю, топтался сёдни, будучи с получки, в книжном магазине на Мясницкой чуть не час, да так ничего и не выбрал. Может в мировоззрении надо что-то подправить?

В своё время доминировал СССР с его коммунизмом, сейчас за доминирование борются Америка и раскормленный ею мусульманский паразитический мир. У этих двух ущербных цивилизаций удивительно сходными на поверку оказываются их целевые функции, сводящиеся к банальному гедонизму. Разве что у американцев отвращение к труду тщательно замаскировано ханжеской протестантской фразеологией, а в наивной и страшноватой средневековой доктрине все её античеловеческие духовные ценности для удобства нелюдей разложены по полочкам, как в супермаркете.

Вы спросите – Китай? Это могучая, но свернувшаяся цивилизация, присутствует в этом достаточно паршивом мире, который ей глубоко и органически чужд и отвратителен, ровно настолько, насколько это требуется для поддержания Небесного Спокойствия внутри самой великой и вечной Срединной Империи.

Вы спросите – Европа с её перманентным закатом, упадком и нашествием варваров? Да старая блядь ещё всех переживёт со своей далеко не старушечьей чувственностью. Однако, будучи, пенсионеркой, в разборках крутых мачо более уже не участвует.

Так вот, в СССР как раз и сошлись все надежды всех цивилизаций, но все эти надежды Человечества обломались на одной, казалось бы, малосущественной и абсурдистской традиции, завезённой в Россию вместе с ясаком людьми “цивилизации войлока”. Это отчуждённость власти от народа. Которая неуклонно прослеживается в российском обществе с послемонгольского времени во все эпохи. Монгольский обычай – из чисто профилактических соображений, - ломать хребет политическим противникам и бросать их подыхать в таком состоянии настолько закрепился в нашем менталитете, что сами мы его не способны различить в себе.

На Западе эту генетическую особенность русской власти тоже не различают, но по другим причинам. Они ведь на Западе даже Китай лучше знают и понимают, чем Россию, понять которую им всегда мешал снобизм по отношению к хоть и досадно похожим на них внешне, но вечно бедных и страдающих людей. Умнейшие книги виднейших западных идеологов – Шпенглера, Маркса, Тойнби – всех, понимаете, это столь удивительно, но это пошлый факт – всех, абсолютно всех, трактуют Россию как пространство (Шпенглер), её народ как протоплазму (Маркс), а её историю как невероятную цепь нелепостей (Тойнби).

Короче, исторически вышло так, что все надежды человечества были перемолоты монгольским менталитетом советской власти, тщательно ломавшей хребты всем, кто хоть немного возвышался над среднемонгольским уровнем и потому мог потенциально угрожать устоям власти. Лубянка с её лагерной системой тщательно отыскала и перемолола и/или психологически искалечила цвет российского общества до войны, затем война убила свыше 27 миллионов опять-таки лучших людей, да и Лубянка ещё была вполне в силах и внесла свой вклад в истребление цвета нации. И вот в гонку за мировое господство с Америкой страна вступила с этими жуткими потерями в генофонде. Которые любую другую страну на Земле просто прикончили бы навсегда. А Россия, заметим, ещё сумела подарить миру космонавтику и Шостаковича. И ещё многие годы вела гонку на выживание практически со всем остальным миром, практически одна, притом вела достойно и рыцарски, отстаивая в самом деле истинные, а не страсбургско-чеченские общечеловеческие ценности. Даже само понятие которых во всём мире теперь полностью и окончательно засрано проамериканскими политическими проститутками. На самом деле, это ж была совершенно гениальная социальная система, это ж был мировой шедевр социальной инженерии, который только предстоит понять и оценить будущим поколениям во всём его величии и значении для судеб этого скотски неблагодарного Человечества.

"Марш коммунистических бригад", материал, кстати, совсем неплохо сработанный, был таким же элементом советского культурного ландшафта, как, например, живописное полотно Бориса Иогансона "Допрос коммунистов" или фильм "Чапаев".

А где колбаса – спросят Горбатов с Рубенчиком? Да, не было, её, б., при позднем, черненковско-горбачёвском социализме, который только и помнят ребята 60-х годов рождения, вывезенные в киндерах на жидовозах и стенающие теперь по этой своей колбасе из Торонто и Бостона. Но, во-первых, не надо так уж механистически экстраполировать советский социализм периода его гниения на всю советскую историю, а во-вторых, ну хоть ненадолго отвлекитесь вы, гайз, от жратвы и унитазов и вдумайтесь вот во что: на глазах у человечества в России был проведён гигантский социальный эксперимент, которому старались мешать самые мощные силы на Земле, и ещё вот во что вдумайтесь, сколько же бы он смог дать Человечеству, этот эксперимент, если б хотя бы не мешали, уж не говоря о том, чтоб хоть немного помогли. Это к возможности мирового господства если не СССР, то породивших его идей социализма. Теперь, кстати, его уже не будет. Мирового господства. Никакого. Проехали. Как уже довольно уверенно выяснили яйцеголовые, что-то там изменить в развитии мировой цивилизации можно было лишь до начала 60-х, а щас уже всем можно спокойно сложить руки на своих гениталиях и ждать чем оно всё кончится.
В общем, живите спокойно, когда понадобитесь, за вами придут.

Я, иногда подписывающийся шевчуковской строкой “Рождённый в СССР”, свою родину, которой больше нет, тем не менее, люблю, хоть она и была кому-то клеткой. И оплакиваю её совершенно искренне, как умею. Вам смешно? Клетку оплакивает! Для Вас она клетка была, а для меня родина. У вас, выпущенных, наконец, из клетки, теперь новая, настоящая экономически процветающая родина, много новых родин. Ведь для многих из вас - где хорошо, там, б., и родина, не так ли? Так, именно так! Однако искренне рад за вас. У вас теперь не опостылевшая клетка, а новые, богатые колбасой родины. А у меня никакой.